Режим бога. Вспышка Красной Звезды
Шрифт:
******
Своих гостей мы с Альдоной в окружении охраны караулим в лобби отеля. И как только Ояма с Лундгреном появляются в дверях, тут же направляемся им навстречу. В Японии знак большого уважения – встречать дорогих гостей прямо у дверей, но меня после прилета в Токио на МИГе, теперь каждая японская собака знает, так что какие уж тут двери... Подходим, уважительно кланяемся.. Японская охрана снова в ауте, только что на колени перед Оямой не бухнулась. Судя по легкой улыбке, мелькнувшей на губах сэнсея, это его изрядно позабавило. Зато мы с Альдоной явно получили зачет по соблюдению
А все наш узкоглазый ангел-хранитель Ичиро Миуро. Это он нам посоветовал, как оказать максимальное уважение гостям. Еще и помог с правильным выбором ресторана, а потом и с заказом лучшего столика с видом на шикарный парк отеля. Теперь вот ведем Ояму через весь холл, пристроившись с подругой по обе стороны в качестве эскорта, за его спиной невозмутимой глыбой возвышается Ханс-Дольф. Охрана – русская вперемешку с японской – окружает нас кольцом. И надо бы больше почета Ояме оказать, да уже просто некуда – так здесь, наверное, только японского премьер-министра встречают.
У дверей ресторана к нам бросаются два японца и, не переставая низко кланяться, проводят за стол с шикарным видом на парк. У Лундгрена впервые дрогнуло лицо и широко распахнулись глаза от местных красот – понятно, что молодой швед ни в таких дорогих отелях здесь не бывал, ни в таких крутых ресторанах. Думаю, что живет он в университетском кампусе и питается там же. А вот Ояма ко всему привычный, это заметно.
– Как твой бок? – вежливо спрашивает Ояма, заметив, что я поморщился, задев спинку стула.
– Если честно, то хуже, чем бровь Ханса! – смеюсь, кивая на тонкую полоску пластыря телесного цвета над бровью шведа – Он помял меня более капитально.
– Надеюсь, это не помешает тебе достойно выступить на концерте.
Лицо Лундгрена снова невозмутимо, как маска идола. Эмоций на нем вообще нет – это именно то, что и нужно для создания яркого образа «злодея-террориста». Но на мою женщину этот гад исподтишка поглядывает. Все это время Снежная королева усердно изображает из себя образцовую корейскую женщину. Глаза скромно опущены, в мужские разговоры не лезет. И оделась в строгий брючный костюм безо всяких излишеств. Даже шелковый топ под пиджак надела. Сказка, а не женщина! И не скажешь, что эта Валькирия легко может с разворота ногой в репу засадить да так, что взрослый мужик ляжет. Я с внутренним содроганием не к месту вспоминаю нашу первую схватку на сочинском стадиончике, расположенным рядом с эмвэдэшным санаторием. И огромный синяк на животе...
– Кстати о концерте… - достаю из кармана конверт с двумя приглашениями в VIP-ложу Будокана, затем по-правильному, держа его обеими руками, с уважительным поклоном головы, передаю Ояме – Господа, позвольте пригласить вас на наше выступление. Будем рады видеть вас в любой из двух дней, в которые мы будем выступать в Токио.
Нас вежливо благодарят. Ояма передает оба приглашения Лундгрену, тот убирает их в карман легкой куртки. Не знаю, интересен ли вообще им концерт, но ведь наше дело пригласить? А уж придут ли они – это им решать. Официанты заканчивают выставлять на стол кучу маленьких салатников со всякой всячиной, разливают зеленый чай по пиалам и с поклоном исчезают.
– Так о чем вы хотели поговорить, Виктор? – по праву старшего Ояма начинает деловой разговор первым.
– Я хотел пригласить вас в Советский Союз. Для начала с ознакомительной поездкой. Дело в том, что у нас в СССР есть и школы каратэ, и даже Федерация каратэ, которая основана в прошлом году. Она уже провела первую Всесоюзную аттестацию тренеров, а в Москве открыта Центральная школа. Вроде бы каратэ в нашей стране развивается. Но при всем при этом Федерация проводит всесоюзные соревнования только по бесконтактным правилам.
Я мысленно морщусь. Бесконтактное каратэ - это как бескофеиновое кофе. Или безалкогольное пиво. Суррогат.
– А представители школы Кёкусинкай - продолжаю я - Вроде бы и есть во всех крупных регионах, но в тоже время участия в соревнованиях вообще не принимают. Это же не нормально, согласитесь, Ояма-сан?
– Не нормально - согласно вздыхает сенсэй - Но в мире сейчас огромное количество стилей и школ. И зачастую эти школы соперничают между собой. Да и что говорить обо всем мире, если даже в самой Японии мы разобщены и не можем прийти к единству. Почти каждый из нас успел за свою жизнь изучить несколько видов единоборств и несколько стилей каратэ. Я сам начинал с китайского кэмпо, потом занимался дзюдо и боксом, позже увлекся стилем Сётокан и Годзю-рю. А только затем на основе полученных знаний создал свой новый стиль и основал собственную школу. Мне ли сетовать на нашу разобщенность…
– Но вы же один из главных популяризаторов каратэ в мире?
– Да, это так. Когда нам здесь, в Токио, на Олимпиаде в 64-м году удалось провести показательные выступления, каратэ начало бурно развиваться во всем мире. С тех пор прошло уже 15 лет. Но изо всех восточных единоборств до сих пор олимпийским видом спорта остается только дзюдо.
– Как думаете, почему?
– Каратэ считается травматичным видом спорта. Что ж здесь удивительного?
– А вы не хотели бы провести показательные выступления в Москве на Олимпиаде 80?
Ояма откладывает палочки в сторону. Смотрит на меня долгим пристальным взглядом. Потом спрашивает:
– Виктор, простите за недоверие, а у вас есть полномочия приглашать меня в СССР? Насколько я знаю от своего ученика Люка Холландера, власти вашей страны не очень приветствуют занятие каратэ?
– Так было до недавнего времени. Но сейчас ситуация начала меняться. И да – такие полномочия у меня есть. Слова нового Председателя КГБ вам будет достаточно? Он, кстати, и сам активно занимается восточными единоборствами.
– Конечно. Но кто может подтвердить ваши слова?
Ох, сколько скепсиса в глазах Масутацу Оямы. И его можно понять – какой-то певец мальчишка делает такие смелые предложения в обход дипломатов и членов Олимпийского комитета. Но это я пока своего главного козыря не предъявил. А вот, кстати, и «он, аргумент» – аккуратно промокает губы салфеткой и поднимает на именитого сенсэя свои бездонные синие глаза.
– Я могу подтвердить, Ояма-сан. Мой отец, Председатель КГБ Имант Веверс дал Виктору такие полномочия.