Режим черной магии (Санкция на черную магию)
Шрифт:
Он издал довольный звук, и запах жженого янтаря возрос, смешиваясь с запахом красного дерева и древесным дымом. Почти закончено.
— Закончи это, — сказала я, потом вздрогнула, когда он перегнулся через стол и схватил мое запястье своими окровавленными, липкими пальцами, наполовину выдергивая меня из моего стула.
— Что ты делаешь? — запротестовала я, испуганная.
— Расслабься, — ответил Ал, смешивая нашу кровь над последней свечой. — Считай, тебе повезло, что я не захотел провести процесс по-другому.
Он имел в виду секс, и я выдернула свою руку у Ала, но он снова ее поймал
— Попробуй, и ты неделю будешь забавно ходить, — пригрозила я, сердито глядя на демона.
— Однажды ночью ты, вечно-зудящая-ведьма, придешь ко мне, — только и сказал он.
Все еще держа мою протянутую руку, он улыбнулся и прошептал.
— Evulago.
Моя рука была в его ладони, и я уставилась на нее. Мое сердце колотилось, и воск под нашими пальцами стал теплым. Это было слово, которое начинало все то, что отмечало проклятье, и заставляло его работать. И через мои руки, касающиеся его, я почувствовала ощущение разделения, так, словно пол был не совсем подо мной. Как если бы я закрыла глаза, и не была бы уверена в том, что буду здесь, когда их открою, или если бы я потерялась в шепчущей и теснящейся толпе, где каждый говорит и никто не слушает. Но в этот раз, когда слово Ала отразилось в моей голове, это было так, словно кто-то остановился.
Ал сердито посмотрел.
— Тебя узнали. Именно поэтому я не хотел этого делать.
Его рука отпустила меня, и я отодвинулась. Ощущение открытой комнаты и головокружения тут же исчезло. Нервничая, я взяла белую тряпку, которую он бросил в меня ранее, и вытерла свою руку так чисто, как смогла. Затем бросила ткань в камин, чтобы сжечь ее. Я не могу оставить ее лежать с кровью нас обоих.
Как только тряпка упала, я почувствовала, как проклятье извивается сквозь меня, оседает в моих костях, становясь частью меня. Мое зрение было размытым, и я поняла, что вижу ауру Ала, чистую и незапятнанную его тысячелетним дисбалансом в Безвременье. Раскрыв губы, я переместила свои глаза с его ауры на свою, также видимую из-за созданного проклятья. Аура Ала была необычно золотой. С примесью красного и пурпурного, но все же золотой, такой, как у меня. Такой же, как у Трента.
Демон заметил мое потрясение и улыбнулся.
— Удивлена? — сказал он тихо, его голос был низким и чарующим. — Забавно, как эти вещи работают. И все же, ничего не значат. Не совсем.
— Ну-у да-а, — протянула я, и мой взгляд перескочил мимо него на Пирса. Или он был все еще без сознания, или притворялся. Когда я повернулась, глаза Ала встретились с моими. Я почувствовала холод, вспомнив, как он пробовал мою ауру после того, как я сделала чары, чтобы видеть мертвых.
— Мы могли бы закончить с этим, — сказала я, занервничав.
Качнув головой, Ал потянулся и просто крутанул дощечку на сто восемьдесят градусов.
— Omnia mutantur, — сказал он твердо.
«Все вещи меняются», — подумала я, потом заморгала, когда Ал вздрогнул. Его глаза были закрыты, и он глубоко дышал, словно пробуя что-то в воздухе. Я никогда не видела его с глазами, закрытыми так, и я заметила слабые морщинки в их уголках.
— Я беру его, — беззвучно пошевелил он губами, ни звука не вышло из него. Я вспомнила дисбаланс, ударивший меня, когда я сделала проклятье. Это было адски больно, пока я не приняла его. Для Ала не было никакой боли — но он также и не пытался его избежать.
Моя голова болела, и, бросив взгляд на Пирса, я прошептала.
— Моя метка?
Глаза Ала открылись, мгновенно остановившись на моих. Его лицо было лишено выражения.
— Ее нет, — сказал он просто, и дрожь пронзила меня от головы до кончиков пальцев.
Я отодвинула свой стул назад и полезла в ботинок.
— Я же сказал, что ее нет, — произнес Ал, возмутившись.
— Я верю тебе.
С колотящимся сердцем я стащила свой ботинок, и он со стуком упал на пол. Нащупав носок, я стянула его, как змеиную кожу, и вывернула свою ногу вверх и в сторону. Слезы заполнили мои глаза, стекая наружу и вниз теплой струйкой. Моя ступня была гладкой и целой. Рельефный круг с косой чертой через него исчез. Его не было!
Яростно моргая, я улыбнулась.
— Ее нет, — сказала я, опуская ногу. — Я сделала это!
— Бла-бла-бла, — передразнил Ал кисло. — Ты обманула большого плохого демона. Поздравляю. Единственным способом, которым я смогу спасти свое лицо, будет похищение нескольких превосходных лей-линейных ведьм. Говоришь, в Ковене они качественные?
Мой избыток эмоций испарился.
— Ал, подожди, — сказала я, ставя ногу на холодный пол, чувствуя, как холод взбирается вверх и ползет по позвоночнику. — Ты знаешь, что они со мной сделают, если ты покажешься и попытаешься похитить их?
Я должна была предугадать такую возможность, но в тот момент выбор стоял между мной и ими, и я всегда у себя выигрываю, если кто-нибудь мне угрожает.
Ал встал, с напыщенным видом направился к Пирсу и посмотрел на него сверху вниз, толкнув колдуна носком ботинка.
— Ты знаешь, как редко ведьмы из Ковена вызывают меня? Они неопытны и неискушенны в искусстве сдерживания демона. Они убивают своих же, если те приобретают навыки в темном искусстве, не так ли, Гордиан Натаниэль Пирс? — обратился он к находящемуся в бессознательном состоянии колдуну. — Если ты смогла выбраться из их круга, Рэйчел, то и я смогу.
Мое лицо перекосилось в беспокойстве, когда пласт безвременья покрыл Ала, и неожиданно он стал выглядеть, как я, стоящая над Пирсом, слишком сексуальная и тонкая в своем рабочем кожаном костюме. Мои волосы были в беспорядке, а губы раскрыты.
«Вот дерьмо».
— Меня зовут Рэйчел Морган, — произнес Ал, идеально имитируя мой голос. — Я люблю черный трусики, боевики, а также быть сверху.
Моя челюсть сжалась, и я задумалась, сколько мне придется заплатить за возвращение моего имени.
— Я никогда не смогу избавиться от изгнания, если ты это сделаешь, — сказала я, выворачивая свой носок.
— Не беспокойся.
Выглядя снова собой, Ал пошевелил плечами, словно пытаясь вновь подстроиться под свою кожу.
— Я не понимаю, почему тебя вообще волнует это изгнание, — продолжил он, вернувшись к столу и начиная собирать вещи. — Я же говорил тебе, что ты здесь желанная гостья. Ты имеешь имя, которое уважают. Разве я не доказал, что мы можем работать вместе? Что я могу сдержать свое слово?