Режиссер
Шрифт:
— Солнце светит, но горизонт пасмурный. Лишь бы нам немного подфартило, и день будет серый.
— Значит, пора одеваться, — говорит Ингмар.
Стоя в фойе, Стиг рассказывает об особой курительной трубке, которую он вырезает из грушевого дерева.
— Каждый день понемногу.
Гуннар и К. А. осторожно разворачивают замшу на стеклянном столике.
— Трубка двойная, — говорит Стиг, выжидательно заглядывая им в глаза. — Можно забить в оба чубука один и тот же табак, а можно два разных сорта.
Те
— Двойная, — повторяет Гуннар, стараясь не засмеяться.
— Похоже на мотоцикл с коляской, — говорит К. А. Ингмар подходит к ним, и Гуннар протягивает ему трубку.
— Ну и как, работает? — тихо спрашивает он.
— Работает? — переспрашивает Стиг. — Ты о чем? К. А., смеясь, отворачивается, и Ингмар видит, как поблескивают глаза Гуннара, когда, прикрывая рукой рот, он садится на стул.
Входит Свен, он приносит холодный воздух в складках одежды.
— В машину забрались крысы. Сожрали половину сиденья, — пыхтит он. — Конечно же моего. На всей обивке огромные дыры.
— Наверное, от твоего сиденья вкусно пахнет, — предполагает Ингмар, почесывая спину о дверной косяк.
— Вкусно пахнет? И что теперь, надо есть все, что…
— Да шучу я, Свен.
— Думаешь, от него плохо пахло?
Ингмар смеется, они встречаются взглядами. Свен тоже рад.
— Ну что, едем в Скаттунгбюн?
— Даже не знаю, — говорит Ингмар.
— Мы еще можем успеть.
— Если плюнем на солнце и на…
— Не надо ни на что плевать, — перебивает Свен. — Все будет отлично. Именно так, как нам надо.
Когда они спускаются в долину, над дорогой на крутом склоне в ослепительном сиянии солнца вырастает Скаттунгбюн.
Вереница автомобилей и грузовиков сворачивает на дорогу поменьше, проезжает сквозь лес, вокруг которого замыкаются горы.
Они не спеша едут вдоль сверкающей цепочки озер.
Мощные автомобили, автобус со звукоаппаратурой и столовая на колесах — все это останавливается у въезда на грунтовку возле самого разворота. Бурливая вода последнего озера стремительно хлещет из открытого затвора плотины, спускаясь в реку Марнес.
— Это мне нравится, — говорит Свен, выходя из машины. — По-моему, замечательно.
Он показывает на запруду.
Ингмар кивает.
— Правда, пароходов здесь раз-два и обчелся, — улыбаясь говорит Катанка и ищет его взгляд.
Все в одинаковых куртках с подкладкой из овчины топчутся на солнечной площадке, чтобы согреться.
Двухлетние березки дрожат среди поросли тоненьких прутиков, пригибаются к земле.
— Блумквист получил разрешение вырубить немного кустарника возле устья реки, — говорит Свен, главным образом самому себе.
Немного постояв вместе с Ингмаром, он направляется к Петеру, который молча прилаживает закутанную камеру к деревянной подставке.
К. А. подходит к Ингмару и, ничего не говоря,
Ингмар собирает всех вокруг камеры, но долгое время просто стоит молча, не в силах собраться с мыслями.
— Это немного… неприятно, или как бы это сказать… — начинает Ингмар. — Но я решил, что сегодня мы будем делать съемки с дальнего расстояния. Я написал в сценарии, что с мертвым телом не должно быть никакой лишней интимности и…
Актеры и техперсонал стоят рядом и слушают.
— Я понимаю, это моя ошибка, что мы потеряли столько времени.
Сняв шапку, он почесывает лоб.
— Если солнце так и будет светить, то… даже не знаю, тогда придется пойти на серьезные компромиссы, сделать кучу крупных планов, составить грузовики так, чтобы было немного тени, но… Что тут сказать? Мессу придется отменить, вот как это называется. Поступайте как знаете. Насильно никого тут не держат, но я надеюсь, что многие из вас подарят мне пару лишних часов.
Ингмар жестикулирует и кричит, когда репетируют общие планы. Машины едут вперед и поворачивают.
Пастор идет большими шагами, останавливается.
Перебрасывается беззвучными репликами с полицейскими, одетыми в штатское.
Тело накрывают брезентом.
Свен спускается, встает рядом с Ингмаром и просит его проследить, чтобы «скорая» не сдавала слишком сильно назад.
— Вот так в самый раз, правда? — спрашивает Ингмар.
— Да.
— Думаю, просто отлично.
— Правда, я все надеялся, что будет хоть немного облачно, — говорит Свен, шмыгая носом. — Тем более что похолодало — целый час было…
— Я тоже про это думал, — говорит Петер, передавая Свену блокнот.
— Да, лишь бы выпало хоть немного снега, — тихо прибавляет Ингмар.
— Думаю, нам все же надо поспешить со съемками, — говорит Свен. — Пока солнце опять не выглянуло.
— Нет, сейчас у нас будет ланч, — бормочет Ингмар, глядя на воду.
«Еловый лес стал еще зеленее», — думает он и вдруг видит, как пасмурная дымка, вырастая из сгустившегося воздуха, плавно растекается, заполняя все вокруг, словно блекло-серое одеяло стелется над землей и накрывает озеро.
Он осторожно несет тарелку с дымящимся говяжьим рагу между столиками и стульями. Пол дрожит и грохочет у него под ногами. Окно снова запотело. Он садится прямо напротив Гуннара. Посмотрев друг другу в глаза, они начинают молча есть.
Запахнув толстую куртку, Ингмар подпоясывается, и первая снежинка ложится на черно-синюю ель. Стало темнее, он смотрит на облако, которое окутывает съемочную площадку, и легкий снег, кружащийся под порывами ветра.
— Теперь уже не ошибешься, — говорит Ингмар и зовет остальных. — Давайте скорее, снимаем!