Резидент, потерявший планету
Шрифт:
— Ты сам-то, Илу, хоть одного большевика скосил?
Тихий, неразговорчивый Айвар пришел на помощь Рудольфу:
— Мне сказал человек от Вяэрси. Они спалили школу, и Рудольф был с ними. Он страховал их со стороны опушки. Появился уполномоченный. Ну, Илу его и отправил на тот свет. Может, зря…
— Жалостливый? — недобро усмехнулся Туул.
Договорились о встрече, явках, Туул не преминул каверзно спросить:
— Не скребет у тебя на сердце, что на чужом острове за чужое счастье воевать будешь?
— Мне с Советами из одной миски щи не хлебать, — невозмутимо отговорился Рудольф. — А здесь хутора прочищены, бороться трудно и безнадежно. — Глянул в глаза Туулу: — Сам-то веришь, что у нас есть завтра, Алекс?
Туул промолчал, закинул мешок за спину, пошел к двери.
Через две недели чекисты получили записку:
«В ночь с 24 на 25 июля будем пересекать деревню Сагаристе волости Пихтла. Ориентир — баптистская молельня. Отец шестерых».
— Это что же получается? — с тревогой спросил Пастельняк, когда к вечеру ему доложили об этом. — Сегодня уже двадцать четвертое. Почему Сааремаа задержал сообщение?
Засада
В рефектории бывшего епископского замка мимо Бориса Лоо прошли три экскурсионные группы — Курессааре принимал столичных архитекторов, художников, историков. Оперуполномоченный Лоо уже сам мог бы рассказать посетителям обо всех этих колоннадах и обо всем прочем, что здесь можно было увидеть и что видно не было. Но нужный ему человек не появлялся. Оставалось предположить, что запущенный в банду хуторянин либо не мог выбраться в Курессааре, либо Ильп его разгадал и расправился с ним.
Испытывая чувство острого беспокойства, Борис Лоо спустился по каменным ступеням во двор. И в крепостном дворе его человека не было.
На Сааремаа Лоо приехал по командировке ЦК комсомола республики. Товарищи оценили его природную наблюдательность, отвагу, Борис не раз выезжал с отрядами народной защиты на операции по предупреждению бандитских вылазок. А вскоре уком партии рекомендовал Лоо на работу в органы государственной безопасности. Он стал оперативным уполномоченным на Сааремаа. Молодой офицер участвовал в некоторых операциях по обезвреживанию банды Ильпа, но все попытки чекистов и бойцов народной защиты пока наталкивались на обостренную интуицию главаря, умевшего обходить расставленные ему ловушки. Были у чекистов отдельные удачи, но банда перегруппировывала силы и уходила от преследований.
У ворот младшего лейтенанта дожидался невысокий черноволосый юноша с живыми чертами крупного энергичного лица. Оперативник и переводчик уездного отдела, Федор Тедре был восьмым ребенком в семье. Когда на остров вторглись немцы, в числе других советских активистов был расстрелян и его отец Юхан Тедре, скромный почтальон, которого знали все в Курессааре. Разнося почту, он пересказывал каждому, кого встречал, содержание газет и таким образом знакомил с декретами и распоряжениями молодой советской власти в Эстонии. Гестапо расправилось с ним за пропагандистскую работу на большевиков. Федор, в то время ученик инструментальщика, участвовал в сборе нужной информации для командования фронта. В сорок четвертом он попросил использовать его для борьбы с лесными братьями, совершил с добровольцами ряд смелых налетов на лесных бандитов в районе Выру и здесь, на Сааремаа.
— Что, явился ваш парень, товарищ младший лейтенант? — спросил Тедре у Лоо.
— Нет, — и, подумав, добавил: — Как бы не пришлось нам но нем тризну справлять.
— Дурные мысли прогонит утреннее солнце, — философски отозвался Тедре. — Значит, пока будем ждать привета от Илу?
— Выходит, так.
Они пошли молча в уездный отдел. Начальник отдела капитан Василий Дмитриевич Закрывалов, плотный черноволосый сибиряк с лицом, осыпанным оспинками, и его заместитель старший лейтенант Иван Ильич Гураев, которые начинали свою чекистскую службу в Эстонии в Выру, при виде вошедших подняли головы. Удрученный вид Лоо не требовал пояснений.
— Все дело в том, — сказал Закрывалов, — что многие крестьяне Сааремаа судят о силе нашей власти по тому, как мы обуздываем Ильпа. А он звереет не по дням, а по часам, кровь льется на острове. — Помрачнел. — В секретариате ЦК спрашивали, не помочь ли нам свежими силами. Скажу откровенно, это не знак большого доверия.
Гураев осторожно сказал:
— Мы немного увлеклись внедрением в банду людей. Часть их была мало подготовлена для схватки с позиций психологии и тактики. Возможно, Рудольф Илу окажется в этом отношении более подходящим человеком.
— От Илу тоже ни ответа ни привета, — отозвался Лоо, — хотя, судя по обговоренным срокам, он прибыл и уже бродит в группе Туула.
— А с самим Ильпом он виделся? — настойчиво спросил Закрывалов.
Последовало молчание.
Закрывалов повздыхал и спросил у Лоо:
— А как до этого, внедренные нами люди быстро о себе подавали знать? Опыт что говорит, опыт?
Борис Лоо стал вспоминать. Юло Нийнепуу из волости Лейзи вышел из лесу, легализовался, предложил свои услуги сам. Чем-то оттолкнул его Ильп. Но главарь с ним свел счеты раньше, чем Нийнепуу назвал его явки. Харри Сийлак из волости Пёйде успел больше — он провалил одного из надежнейших людей Ильпа. Были и другие парни, разобрались в обстановке и решили жить одной жизнью с народом. Одних Ильп «достал», о других не подозревает. Поредели ряды бандитов. Если бы не Туул и его предприимчивость, остался бы Ильп вдвоем со своей сожительницей. Подавали о себе вести добровольные помощники чекистов по-разному: одним требовались дни, другим — недели. Но что важнее — о явке бандитов на тот или иной хутор все сообщали буквально за несколько часов, а то и за полчаса до этого.
Между тем Ильп после долгих уговоров Туула согласился встретиться с Рудольфом Илу, но оговорил условия: во-первых, ничего определенного заранее обещать пришельцу с континента не желает; во-вторых, потребовал, чтобы Рудольф Илу с момента их первой же встречи признал Ильпа безусловным главарем будущей объединенной группы лесных братьев, а в-третьих, представил доказательства своего участия в последних операциях Вяэрси. Когда Туул сообщил обо всем этом своему спутнику, он ожидал взрыва негодования, но услышал другое:
— Я уже тебе сказал, Алекс, за почестями не гоняюсь. Все же нашими будущими ударами один Ильп распоряжаться не будет. Есть ты, есть я, есть люди вроде Казеорга, есть, наконец, наши друзья, — многозначительно напомнил он, — которые помогали нам из-за моря советами, присылали передатчики, направляли к нам связных. Если у Ильпа короткая память, напомни ему об этом сам. Остальное мы уладим.
И вот теперь они встретились. Ильп не торопится. Он долго всматривается в лицо нового для себя человека, размышляет. Не просто принять решение — «впустить» к себе незнакомца. Да и дела у него, неуловимого Ильпа, из рук вон плохи. Что из того, что чекисты числят за ним сорок нападений на хуторян, что он безжалостно расправлялся в деревнях, на дорогах, лесных делянках. Он потерял за эти годы лучших своих людей. Доверившегося ему главаря крошечной банды, великолепного водителя Харди Ааслайда, 24 июня, как раз в Иванов день, заманили в ловушку. Харди ринулся на грабеж продуктового магазина и был, как дурак, схвачен вдруг выскочившими из-за прилавка парнями из батальона народной защиты. Юрго Метс сгорел в бункере — вот судьба! Его младшего брата Аренда Ильп всегда опасался и недолюбливал. То ли случайно, то ли «по наводке», Аренд, уже захваченный на хуторе у своей родни чекистами, был предательски застрелен из засады Алексом Туулом.