Шрифт:
Пролог
Первая любовь – потрясающее чувство. А если еще и взаимная, то счастье должно бить фонтаном! Я так считаю.
Меня к сожалению, угораздило влюбиться без взаимности.
Высокий, атлетически сложенный сероглазый брюнет – Дмитрий Самохин, впервые появился в нашем доме после Новогодних праздников. Бывать стал довольно часто, консультировал брата моего Костю, по финансовым вопросам.
Костька консультировался, а я влюбилась. Впервые в жизни влюбилась, в совершено не подходящего для моей первой любви Дмитрия Самохина. Взрослого парня, за полгода
– Все в порядке, – лепетала я, теряющая дар речи в его присутствии.
В его присутствии… Я не только дар речи теряла, я вообще впадала в ступор. Тупила, краснела, сбивалась дыханием, прислушивалась к звукам его голоса долетающего из кабинета брата.... Так продолжалось полгода, пока.... Хмурым осенним утром, на меня не обрушилась ужасная новость.
За завтраком, в разговоре с папой, Костя обмолвился, что начинает сотрудничество с новым финансовым консультантом, потому как завтра утренним рейсом, Дмитрий Самохин улетает из страны. Минимум на три года.
Сердце сделало кульбит и рухнуло в область пяток.
Как улетает? Зачем? Я его не увижу больше? Даже голоса не услышу? Три года.... Это же вечность…
С силой вонзила вилку в яйцо Бенедикт, желток яйца брызнул на белую скатерть.
– Верунь, аккуратнее, – мягко проговорила мама.
– В последний месяц осени, все становятся нервными, – философски заметил папа.
– Не знаю, лично я раньше не замечал, чтоб Вера на нервной почве нападала на яйца! – подначил братец, щедро заваливая сметаной, свои любимые блинчики с мясом.
Я извинилась, запихнула в себя злосчастное растерзанное яйцо, под надуманным предлогом смылась из-за стола. Отправилась к себе в комнату – страдать в одиночестве.
Страдала до самого вечера, наплевав на подготовку университетского задания. Вечером пришла к выводу, что страдать и бездействовать мне надоело. Пора проявить решительность. В конце концов я теперь взрослая! Мне еще летом восемнадцать исполнилось!
Наводящими вопросами, аккуратно выведала у брата адрес проживания Димы Самохина. Сбежала из дома, пока родители на просмотр фильма отвлеклись, еду к Дмитрию. Признаюсь ему в любви! И.... Соблазню. Да. Соблазню. У меня получится… Он откроет мне дверь, я войду и сброшу с себя пальто. К ногам сброшу!
Как будто невзначай, повернусь оголенной спиной.... Красивым движением поправлю волосы и скажу....
А как я сброшу пальто, если он начнет помогать мне раздеваться? Не просить же его отойди, чтоб я верхнюю одежду смогла разбросать.... Как все сложно....
У меня все сложно, а проплывающий мимо город живет своей жизнью. Светит огнями реклам и уличных фонарей. Мокнет под мелким, больше похожим на завесу из водяной пыли,дождем, накрывшим улицы, дома, бульвары и скверы. Осень. Еще чуть-чуть и с деревьев опадут последние листья. Уже не золотые, а слегка поржавевшие листья.... Три бесконечно долгих осени мне предстоит прожить без
– Вы не против, если я здесь остановлюсь? – водитель такси, глушит двигатель метров тридцать до центрального входа в жилой комплекс. Ну да, все парковочные места ближе ко входу, забиты автотранспортом бизнес – класса. Не хочет таксист слишком близко подъезжать к дорогущим автомобилям. От греха подальше.
Расплатилась наличными, путаясь в полах пальто, выбралась из салона.
Еще не поздно запрыгнуть назад в салон и попросить отвезти меня обратно....
Нет. Только вперед! К Диме!
Не останавливаясь дошла до широких ступеней, вбежала по ним.... Потянула за ручку массивную дверь из бронированного стекла. Трясусь осиновым листом. Но шагаю внутрь.
Стук каблуков по узорчатой мраморной плитке, отдается в мозгах. Что ж я так громко цокаю, как скаковая лошадь подковами…
Раздражающе узкое платье под длинным пальто, сковывает движение.
С каждым шагом волнуюсь все больше. Умираю от страха. Иду по огромному вестибюлю здания элитного жилого комплекса, в направлении пункта охраны. Бесстрастный секьюрити, равнодушно наблюдает за моим приближением.
– Добрый вечер, я Вера Баринова. К Дмитрию Самохину. В пентхаус, – подойдя, проговариваю осипшим от нервного возбуждения голосом.
Ладони от волнения становятся противно липкими, пальцы невольно впиваются в маленький кожаный клатч.
Руки бы вытереть, обо что попало, хоть о собственное пальто.
Что я творю? Только бы он был дома… Один…
Дома. Он точно дома… Где ему еще быть, если завтра рано утром улетает из страны. На целых три года.
– Дмитрий Борисович, к вам Вера Баринова.– где-то рядом звучит голос охранника, докладывающего о моем визите.
Пауза. Коленки дрожат, мысли путаются. Решительность тает....
– Да – да. Хорошо, – секьюрити кладет трубку на стойку.
– Вам направо, лифт поднимется непосредственно в пентхаус, – сообщает мне предельно вежливым тоном.
Киваю и снова сравнив себя с трясущимся осиновым листом, устремляюсь в указанном направлении.
Бесшумный скоростной лифт начинает движение вверх, я смотрю на свое отражение в зеркале. Щеки пылают, глаза испуганные. Так дело не пойдет. Нет.
Придаю лицу выражение соответствующее образу роковой соблазнительницы. В моем представлении. Что еще…
Пуговицы! Непослушными пальцами, принимаюсь лихорадочно расстегивать пуговицы пальто. Иначе, как я его к ногам сброшу, с застегнутыми пуговицами? Не сметь трястись. Перестать бояться. Что может быть страшного, в намерении соблазнить любимого мужчину? Ничего