Рибут. Дилогия

Тинтера Эми

Он не издал ни звука, когда остальные рибуты пошли на обед, и не посетовал на многочасовую тренировку с редкими перерывами. Его пытливый, сосредоточенный взор был прикован ко мне, и я была счастлива. Мне казалось, что в мире ничего больше нет, – ничего, кроме его мелькавших кулаков.

Меня затопило отчаянное желание перехватить их, завести за спину и поцеловать его. Я никогда не целовалась, но могла поклясться, что ощущала его губы всякий раз, когда на него смотрела.

Когда он опустил руки, отступил и тем разрушил колдовство,

мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы рассеялся туман. Я видела Каллума словно в дымке, и мне на миг почудилось, что так и есть. Но вот я моргнула еще, и все исчезло – остались только он и опустевший, безмолвный спортзал. Я посмотрела на часы: двадцать три шестнадцать.

Он тяжело дышал, а я следила за тем, как поднималась и опадала его грудь, туго натягивая белую футболку.

– Ты должен был продолжать, пока не ударишь меня, – напомнила я.

Это прозвучало жестче, чем мне хотелось. Я боялась, что голос дрогнет и он сразу поймет, что мне совершенно все равно – ударит он или нет.

Но мне было не все равно. Если он не ударит, если не станет лучше, его ликвидируют. При мысли о нем бездыханном я до боли стиснула кулаки.

Каллум промолчал. Уперев руки в бока, он мрачно смотрел в пол и стоял так, пока я не встревожилась, не означает ли это какой-то немой бунт.

Но вот он поднял руки и знаком велел мне подойти. Лицо его было суровым, решительным, однако во взгляде промелькнула уступка.

Я даже не сразу заметила разницу. Пара секунд ушла на осознание того, что мне пришлось ускориться, одновременно уворачиваясь и выставляя блок. Недавние чары разрушились, и я дралась, защищалась и двигалась так, как делала только на местности.

Увидев приближение его левого кулака, я успела только наполовину выставить кисть – он схватил меня за запястье и нанес мне в скулу хук справа.

Удар был сильнее, чем я ожидала. Мои колени ударились о мат, и я поспешно вытерла нос в надежде, что Каллум не заметил кровь.

Он стоял спиной, сцепив на затылке руки и выставив локти вперед.

– Каллум, – позвала я; он не пошевелился. – Это было по-настоящему круто.

Он скрестил руки на груди и повернулся ко мне. Я думала, что он мог и расплакаться, но нет, глаза были сухи. Чисты, печальны и злы.

– Прости, – произнес он негромко.

– Не извиняйся, – возразила я, поднимаясь. – Это я тебя заставила.

– Все равно нужно извиниться, – промямлил он, глядя себе под ноги.

– Идем. Я доведу тебя до отсека, чтобы не было неприятностей.

Он поплелся за мной, игнорируя мои взгляды через плечо. Я вдруг испытала нелепое желание спросить, не рассердился ли он.

Ответ я знала заранее, что бы он ни сказал. Так или иначе, я не должна была этим заморачиваться. Стажеры часто на меня злились. Трудно не озлиться на ту, кто лупит тебя большую часть своего времени. Но было странно огорчаться из-за побоев, нанесенных

мне

.

–

С тренировки, – бросила я охраннику, стоявшему перед мужской половиной. Тот коротко кивнул.

Перед своей дверью Каллум остановился, и я быстро глянула внутрь. Комната была в точности как моя, только на соседней койке спал мальчишка.

– Спокойной ночи, – сказала я.

Мой голос чуть дрогнул. Но почему? Грудь сдавило тяжестью, как будто я… опечалилась. Я не знала, что и думать. Гнев, страх, нервозность – с ними я могла совладать. Но с печалью?

О ней я думала редко.

Каллум наконец посмотрел мне в глаза. А потом обнял и прижал к себе так крепко, как никогда прежде. Потом он осторожно дотронулся до моего лица, в тех местах, куда недавно ударил, и тяжесть, стискивающая мою грудь, отступила. От прикосновения его нежных пальцев по коже россыпью взметнулись искорки, и я закрыла глаза, не в силах совладать с волной счастья, охватившей меня.

– Давай ты больше не будешь заставлять меня бить тебя? – шепнул Каллум.

Я кивнула и открыла глаза.

– Но других тебе бить придется.

Он рассмеялся, его грудь всколыхнула мою, и мне снова до дрожи захотелось поцеловать его.

Но я не могла этого сделать. Ведь повсюду охранники. Да и что скажет сам Каллум? Захочет ли прикасаться к холодным, мертвым губам номера Сто семьдесят восемь?

– Заметано, – сказал он и нагнул голову так, что наши лбы почти соприкоснулись.

А может, и захочет.

Но пальцы ног не послушались меня. Они изменили мне первыми, эти десять предателей. Они должны были первыми приподнять меня, малорослую, чтобы мои губы приложились к его губам.

Они не шевельнулись. Он выпустил меня, и я заправила за ухо волосы, не зная, что сделать еще.

– Пока, до утра, – пробормотала я, поворачиваясь.

– Эй! Но я ведь стал лучше? – спросил он.

«Ты и так хорош».

Я отогнала эту мысль как неправильную. Он оказался бы мертв, если бы не стал лучше.

– Да. Ты стал лучше.

Только я по-прежнему сомневалась, что этого хватит.

Глава пятнадцатая

Натягивая свитер поверх майки, я украдкой взглянула на Эвер. Сегодня она казалась вполне нормальной. Зашнуровывала ботинки – уравновешенная, спокойная.

Слишком спокойная.

Вряд ли Эвер спала ночью. Она бодрствовала, когда я вернулась, и сидела в постели, когда я проснулась. После утренней тренировки я застала ее в той же позе, она по-прежнему неподвижно смотрела в стену.

– Ты готова? – спросила я, шагнув к двери.

Эвер пугала меня. У нее были ледяные глаза, и я не исключала, что в любую секунду она прыгнет и вырвет мне горло.

Она медленно встала и слабо вздохнула, когда мы встретились взглядами. Затем подошла и обняла меня.