Ричард Блейд, пэр Айдена
Шрифт:
— Джек, у вас на поясе здоровенный ножик. Возьмите его и перережьте ремни. Ведь вы — техасец, дьявол вас побери!
Он услышал, как Хейдж стал со скрипом перепиливать ремень, приговаривая:
— Техасец! Что с того, что техасец? Вы, англичане, думаете, что каждый техасец умеет ловко обращаться со здоровенными ножиками… да еще такими тупыми… Ошибаетесь, друг мой! Техас — это не коровы… не ковбои… и не ножики! — Ремень лопнул, и Хейдж с торжеством закончил: — Техас — это нефтяные поля! Вышки! Скважины! К тому же я только родился в Техасе, а вырос в Калифорнии!
— Еще один бандитский штат! — заявил
Это был удар не в бровь, а в глаз, ибо у Хейджа в свое время были изрядные неприятности с налоговой декларацией, и соответствующее ведомство он ненавидел многий ненавистью. Блейд подступил к нему вплотную и добавил — прямым в челюсть, вполсилы. Потом разрезал ремни на руках Найлы, уложил девушку поудобнее и стал массировать запястья и лодыжки.
Когда он закончил эту операцию, Хейдж как раз очнулся и сел.
— Что случились. Дик? — с недоумением спросил он, потирая подбородок. — Рухнул потолок?
— Нет. Мой маленький аванс.
— Мне? За что?!
— Совсем не вам, а тому мерзавцу, в чью шкуру вы влезли. Вам еще будет — за Дж.!
И Блейд нанес следующий удар. Затем он приступил к осмотру своего оружия, изредка поглядывая на Найлу. Что-то слишком долго она не приходит в сознание… уснула, что ли, от переживаний? Ему приходилось встречаться и с такой странной реакцией на опасность — человек просто не выдерживал и погружался в каталепсию. Наконец он стащил с Найлы кольчугу, расшнуровал тунику и приложил ухо под маленькой грудью. Сердце девушки билось ровно, и он успокоился.
Хейдж глухо застонал, ворочаясь на полу. Из разбитой губы сочилась кровь, расплываясь багровыми пятнами на жутком размалеванном лице. Блейд пожалел, что у него нет с собой зеркала или хорошо отполированного щита. Вероятно, лучшим наказанием для Хейджа была бы не эта кулачная расправа, а один взгляд на физиономию того, в чье тело он переселился. Но зеркала у странника не имелось; он мог вразумить научного руководителя проекта «Измерение Икс» только подручными средствами.
Он присел перед Хейджем и, когда тот открыл глаза, резко вздернул американца, прислонив спиной к столбу.
— О, боже! — простонал ученый, потом яростно уставился на своего мучителя. — Ричард, что это значит? Прекратите избиение!
— Я очень сожалею, Джек, но вы получили еще не всю порцию, — Блейд легонько похлопал его по щекам.
— Но за что же еще. Бог мой? За Дж. — виноват, принимаю; я еле отходил старика… Но в чем я еще провинился?
— Поглядите-ка туда, — Блейд показал на спящую девушку.
— Хм-м… Очаровательная крошка… Иначе и быть не могло… Где Ричард Блейд — там всегда вертится что-нибудь этакое… — Хейдж изобразил непослушными руками намек на бессмертный стандарт конкурсов «Мисс Америка»: грудь-талиябедра. — Но я-то тут при чем?
— Вы ведь и на этот раз целили в разумное существо, ближайшее к Ричарду Блейду, верно? — Хейдж кивнул, непонимающим взглядом уставившись на девушку. — Так вот: если бы этот мерзавец в перьях, — Блейд ткнул Хейджа в грудь, — стоял в пяти ярдах от меня или дальше, вы приземлились бы прямо в головку той девицы. — Он помолчал, ожидая, пока эта мысль дойдет до американца, и добавил: —
— О! — пробормотал Хейдж. — Простите, Дик, я этого не учел…
— Вы многого не учли. Например, того, что осталось бы от этой юной и прелестной девушки после вашего ухода…
Хейдж понурил голову. Наконец он поднял на Блейда глаза и с надеждой сказал:
— Признаю, я виноват и здесь. Однако, Дик, мы все же цивилизованные люди…
— Но находимся в абсолютно нецивилизованном месте, — безжалостно уточнил Блейд.
Когда Джек Хейдж очнулся в третий раз, шеф отдела МИ6А был готов обсудить с американцем все возникшие у него маленькие проблемки.
— Доверьтесь моему опыту, Джек! Все будет в порядке.
— Но, Ричард! Должно же существовать какое-то альтернативное решение! Мы же не дикие звери, чтобы рвать друг другу глотки на арене на потеку публике!
Блейд устало потер лоб и принялся объяснять в пятый раз.
— Согласитесь, Джек, что число альтернативных решений определяется конкретной ситуацией. Наш мир — я имею в виду Землю — намного сложнее местного курятника. К примеру, если у вас есть деньги, вы можете положить их в банк, купить ценные бумаги и играть на бирже, стать филантропом, основав фонд своего имени, приобрести некую собственность — землю, фабрику, дом… наконец, вы можете просто промотать свои доллары. Но все эти возможности существуют на Земле! В Айденской же империи, о которой я вам рассказывал, нет ни банков, ни акций, ни благотворительных фондов, и там у вас имеются только два выхода: приобрести что-нибудь полезное или спустить денежки в кабаке. А, скажем, в Хайре нет даже кабаков…
Они спорили уже целых полчаса, сидя на полу большой бревенчатой хижины, в уголке которой тихо посапывала Найла. Блейд дал краткий, но полный отчет, без труда убедив Хейджа, что с возвращением лучше обождать. Когда американец услышал о селгах и о таинственных южанах, владеющих, по-видимому, исключительно высокой технологией, глаза его загорелись, как два уголька. Было странным — и даже пугающим — видеть, как вдруг изменились грубые черты Канто, теперь на его жутком лице, размалеванном и покрытом потеками подсыхающей крови. Читалось только неутолимое любопытство. Блейд понял, что поле боя осталось за ним. Никакие приказы, никакие убеждения не удержали бы Хейджа от вмешательства в его судьбу, здесь могло сыграть лишь одно — намек на новую информацию. Ибо Хейдж, как и Лейтон, был фанатиком — фанатиком знания, которое было для него дороже дюжины дюжин Ричардов Блейдов.
В поведении его, однако, чувствовалась некая едва заметная перемена. Блейд не мог сказать, почему у него возникло это ощущение и чем именно Джек Хейдж, прибывший к нему на рандеву, отличается от своего земного воплощения — в конце концов, он даже не видел его истинного лица! И, тем не менее, что-то изменилось. Хейдж словно стал менее безапелляционным, менее едким и колючим, чем в последние годы, он больше напоминал сейчас того сравнительно молодого ученого, которого лорд Лейтон за полгода до своей смерти привлек к проекту «Измерение Икс» Может быть, пребывание в чужом теле лишило его изрядной доли сарказма и самоуверенности?