Ричард Блейд, пэр Айдена
Шрифт:
— Эльс, что происхо… — звонким голоском начала она.
Зашипев от злости, Блейд плечом втолкнул ее обратно в хижину и мазнул отвратительным обрубком прямо по лицу. Найла вскрикнула, и окровавленная плоть Канто тут же прошлась по ее замшевому охотничьему наряду — от ворота до паха. Быстрым движением франа Блейд надрезал лосины, зацепив нежную кожу бедра. Найла снова закричала — от ужаса и боли. Он довольно кивнул. Сейчас ее маскарадный костюм вполне соответствовал ситуации, да и душевное состояние, пожалуй, тоже.
Он вытолкнул ее вперед, к толпе, и рявкнул так, что стоявшие поблизости в страхе отшатнулись.
— Скажи им, — кричал он на ксамитском, потрясая франом над головой, — скажи этим
Окровавленная Найла, всхлипывая после каждого слова, начала переводить.
Глава 8. Гартор
Блейд стоял на высокой корме «Катрейи», любуясь закатом. Солнце неторопливо опускалось за мыс на противоположной стороне бухты, бросая последние оранжевые лучи на Ристу, крупнейший поселок гартов на западном побережье, мирно дремавший в теплом вечернем воздухе. Бревенчатые хижины, большие и малые, рассыпались по склонам прибрежных холмов под огромными раскидистыми кронами деревьев кайдур, дарящих прохладу в самый сильный зной. На одной из этих зеленых вершин высились стены «дворца» Блейда — довольно обширного строения с верандами, которое уже начали подводить под крышу. Умелые рабы с севера строили быстро.
Он отказался занять усадьбу Канто, переполненную женщинами и детьми, поселившись пока на «Катрейе». У прежнего ристинского вождя было пять законных жен и чертова дюжина наложниц из рабынь; ребятишек же хватило бы на три футбольных команды. Казалось, никто из них не проявил особого горя по своему погибшему супругу и повелителю — Блейд, во всяком случае, этого не заметил, когда дым большого погребального костра унес в небеса души Канто и других воинов, павших от его руки. Все они были бойцами, и все умерли достойно, в схватке с великим героем, прибывшим из-за океана. Этот герой убил шесть десятков мужчин — включая Ригонду, сайята с западного берега, выдержал несколько часов в Доме Пыток, а потом сумел прирезать Канто как цыпленка карешина. Достойный вождь — Эльс Перерубивший Рукоять!
Блейд задумчиво прикоснулся к своему роскошному головному убору — не тому, пыльному и окровавленному, который он содрал с мертвой головы Канто, а к парадной короне из перьев, которую он носил уже целых шестнадцать дней. Кроме нее, он взял только длинный кинжал побежденного вождя, который сейчас болтался у него на бедре, свешиваясь с перевязи. Перья, эта перевязь да замшевый кильт, украшенный перламутром — вот все, что было на нем сейчас. Царский наряд — по местным понятиям, конечно.
Точнее, княжеский. Ибо, захватив власть над Ристой и всем северо-западным берегом острова, Блейд автоматически приобрел титул сайята, предводителя тысячи воинов. Назавтра ему предстояло встретиться со своим сюзереном, лайотом Порансо, повелителем всего обширного, воинственного и грозного Гартора, а также соседнего островка Гиртам. Лайот собирался прибыть собственной персоной с далеких центральных равнин (до них было миль пятьдесят, не меньше!), чтобы принять присягу у нового подданного и ознакомиться с чудесной лодкой, на которой тот приплыл из Стран Заката.
По такому случаю «Катрейя» была выскоблена от клотика до киля. Рабы-мужчины мыли палубу и протирали воском драгоценную резьбу; Найла, с полудюжиной молодых служанок, трудилась в каютах. Блейд, как полагается воину и вождю, командовал. По правде говоря, он следил только за одним — чтобы ктонибудь в порыве усердия не влез в кабину флаера и не стал протирать пульт.
К его великому удивлению, после схватки в проливе каравеллу отбуксировали в просторную гавань Ристы в целости и сохранности. Единственным убытком являлся незабвенный диван, пробитый стрелами и изрубленный
Он уже неплохо говорил на языке островитян; то, что еще недавно казалось ему мешаниной рева, свиста, взлаиваний и придушенного хрипа, стало распадаться на слова, которые выстраивались в фразы и в целые речи — иногда весьма глубокомысленные. Первое, что он осознал — с неоценимой помощью Найлы, разумеется, — что на Гарторе полностью справедлива поговорка пионеров американского Запада: индеец в своем вигваме и индеец на тропе войны — два разных индейца. Несомненно, большинство воинов умели обуздывать свою природную свирепость, и ссор между дружинниками не бывало. Но междуусобицы случались, и не раз. После смерти правителя очередной царек иногда восходил на трон по колени в крови менее удачливых родственников.
Как там говорила Найла? Огненные горы, великаны-людоеды, колдуны и чудовища? Такое часто рассказывают о дальних странах. Но доберешься туда — и видишь, что там живут обычные люди, и занимаются они обычными делами: строят и разрушают, любят и ненавидят, воюют, грабят и жгут…
Титул сайята, которого удостоился Блейд, не являлся наследственным. Лайот присваивал его самому умелому и самому свирепому из воинов, но другой, еще более умелый и свирепый, мог заработать белое перо, перерезав глотку его обладателю. Так что сейчас закон Гартора был на стороне Блейда; он получил Ристу по праву сильного.
Владение нового сайята лежало на берегу обширной бухты, ограниченной со стороны пролива скалистым мысом; образовавшая его невысокая базальтовая гряда, которую туземцы называли Черной Стеной, тянулась в глубь суши, прикрывая холмистую равнину за поселком от бесчинства бурь и ветров. За узким проливом, в котором пироги Канто поймали «Катрейю», находился Гиртам — отколовшийся от гарторского островного щита кусок суши миль тридцать длиной. Сам Гартор был гораздо обширней — почти сто миль с запада на восток и немногим меньше с севера на юг в самой широкой части.
Впрочем, здесь не существовало привычных для Блейда названий стран света. Запад Понитэка, длинной меридиональной цепи островов, именовался Наш Край, восток — Та Сторона; север, куда стремил свои воды Зеленый Поток, был Низом, юг — Верхом. Многие острова, и большие, и малые, лежали полностью в Нашем Краю; другие — на Той Стороне, сотней миль ближе к восходу, в зоне медленного северного течения Гартор же был весьма велик и вытянут поперек архипелага, так что от его восточных берегов до Той Стороны оставалось всего тридцатьсорок миль.
Блейд еще не вполне улавливал смысл всех этих обозначений, за которыми, видимо, крылись какие-то особые взаимоотношения островитян с Зеленым Потоком. Однако он уже знал, что в лабиринте проливов, каналов и проток имеется сложная система течений, странным образом определявшая иерархию островов. Он часто слышал, как ристинцы с плохо скрытой неприязнью отзывались о Броге, южном острове, который приветствовал прохождение «Катрейи» столбами дыма. Брог был гораздо меньше Гартора и полностью располагался на Нашем Краю; от северного соседа его отделял широкий пролив с мощным течением, направленным к северу. По словам жителей Ристы, броги являлись прирожденными разбойниками, грабителями и лодырями, не способными вскопать участок земли или забросить невод в морские воды.