Ричард Длинные Руки — эрбпринц
Шрифт:
Я покачал головой.
— Кроме тех, кто идет к Богу.
— Ты знаешь таких?
— Весь христианский мир такой, — ответил я гордо, но наткнулся на ее взгляд и пояснил неуклюже: — Не всегда охотно, по-черепашьи, бурча и огрызаясь… но постепенно выдавливая из себя натуру Змея. А у вас там, как понимаю, еще тот гадюшник. Гадюшник — от слова «гад», в которого Господь превратил Первозмея.
Она поморщилась.
— Ты говоришь не как воин и даже не как политик…
— Мы все должны быть выше себя, — ответил я и сделал вид, что перекрестился. —
— Своей чистотой, — ответила она незамедлительно, — рыцарской честью, верностью слову, долгу…
Я сказал с иронией:
— Ну-ну, Бабетта…
— Я серьезно!
Я усмехнулся.
— Мы никогда не говорили серьезно.
— Мы всегда говорили серьезно, — возразила она. — Только прятали за шуточками. Это твоя манера, я моментально ее приняла… Потому что мне это понравилось своей необычностью. И сейчас я говорю очень серьезно. Император слишком горд, чтобы кому-то сказать о своей слабости.
— Тем более, — обронил я, — просить о помощи.
Она нервно дернулась, губы поджались, из чувственно полных, полураскрытых превратились в тонкую щель.
— Он не просит о помощи!
— Да, — согласился я торопливо, чувствуя, что перегнул, — ты права. Просто я благодаря тебе чуть больше узнал о заокеанской империи. Однако, Бабетта, ты и сама наверняка поняла, что я пока не прикрою свой зад… я говорю о тыле, то не сдвинусь с места. Даже если император попросит меня об этом напрямую.
Она моментально, переходя из сердитого состояния, заулыбалась так, что на щеках моментально появились ямочки.
— Неужели ты такой расчетливо осторожный? А где же безрассудная отвага, неистовый порыв, зов сердца?
Я поморщился.
— Перестань.
— Нет, правда?
— Миром правят, — напомнил я, — не безрассудно отважные, а те, кто умело направляет их дурь… назовем ее зовом сердца или еще как-то покрасивше, на реализацию своих идей.
Она сказала с интересом:
— А какие у тебя идеи?
— Естественно, — ответил я нагло, — затащить тебя в постель!
Она очаровательно улыбнулась.
— Ой, Рич! Как я тебя люблю еще и за эту бесстыжую манеру врать прямо в глаза!
— Почему врать?
Она передернула белыми плечиками.
— Когда чего-то слишком много, это обесценивается, не так ли?.. Вокруг тебя столько прекрасных женщин, готовых с радостным визгом прыгнуть в твою постель…
Я раздраженно дернул щекой.
— Я воздерживаюсь от этих связей по другим причинам, а вовсе не потому, что потерял интерес… Никто не скажет, сколько среди них шпионок, агентов влияния, интриганок, не говоря уже о тех, кто сразу же начнет… сама знаешь. А это портит… ну, я и в постели получаюсь, как бы на работе. А на фига?
— Печально, — проговорила она.
Я вздохнул, оглянулся на вход в шатер, скоро придут лорды Военного Совета, сказал деловым голосом:
— Бабетта! Ты весьма настойчиво стараешься привязать меня к колеснице императора Германа, верно? Ибо только с моей помощью
Она промолчала, наконец посмотрела мне в глаза очень серьезно.
— А разве расширение своей власти на Север не является твоей целью?
— А император при чем?
Она чуть помедлила с ответом.
— Поддержка сильных никому не мешала. Император признает твою легитимность, это немало. Чтобы никто не сомневался, он жалует тебя титулами…
Я искривил губы.
— Бабетта, давай говорить серьезно. Эти титулы ничего не стоят, так как здесь власть императора… скажем прямо, никакая. Другое дело, если бы он пожаловал мне титул и земли там, на Юге в своей империи…
Она задумалась, и хотя я брякнул вот просто так, для примера, но, возможно, во время доклада в имперской канцелярии Бабетта сообщит, что Ричард настойчиво добивается земель на южном континенте, и десятки советников начнут прикидывать разные варианты решения такой деликатной проблемы.
— Бабетта, — сказал я нетерпеливо, — давай я брякну в лоб, мы же друзья, не так ли?.. Я тоже смутно заинтересован в сближении с императором, но только — смутно. Так как вообще не представляю, что можно от него взять. Сам же император пока что считает ниже своего достоинства прислать мне приглашение посетить его резиденцию или хотя бы его земли! Верно? Не отрицай, во-первых, это так, во-вторых, меня это устраивает, других дел много, не придется отказываться. А там император созреет и до более тесных контактов.
Она слабо улыбнулась.
— Император вечен и неизменен.
— Но меняюсь я, — произнес я настолько скромно, что это прозвучало почти как угроза. — И потому мир меняется тоже.
Часть вторая
Глава 1
Бабетта поцеловала меня в губы страстно и чувственно, пообещала таинственным шепотом на ухо, что еще увидимся, и растаяла прямо посреди шатра.
Спохватившись, я попытался увидеть ее в других диапазонах, но, увы, кроме меня, никого, а полог даже не шелохнулся. Похоже, вот так приоткрывшись чуть больше обычного, она еще раз намекнула таким образом, что нужно стремиться к сближению с Югом, там и мне что-то да перепало бы сверх того, что имею.
— Я и тем не пользуюсь, — пробормотал я, — что есть, так что не надо соблазнять льва косточкой жареного воробья.
Еще раз повидавшись со всеми лордами и крупными военачальниками, с одними переговорив, других похлопав по плечу, показавшись простым воинам и погарцевав у них на виду, я вскинул руку в прощании и понесся в сторону Севера.
На этот раз Бобик ворчал, но, закрыв глаза и съежившись, дал затянуть себя в раздвинутую до предела раму Зеркала Горных Эльфов, в то время как арбогастр лишь фыркнул, но и то потому, что пришлось пригибаться, что оскорбляет гордое животное, да еще и ноги сгибать…