Ричард Длинные Руки – эрцфюрст
Шрифт:
Он сидел с выпученными глазами и распахнутым ртом, а советники оживились и суетливо нашептывали ему в оба уха, а он морщился и мотал головой, явно не успевая слушать обоих и тем более не понимая.
— Это невозможно, — проговорил он упавшим голосом, но все еще мощным и тяжелым, — такое никогда еще не случалось… Почему сейчас?
Я развел руками и коснулся копья одного из стражей. Тот сразу отпрыгнул и предостерегающе выставил перед собой блестящее острие, как я понял по цвету, тоже бронзовое.
— Может, — сказал я с надеждой, — это
— Какое?
— Не знаю, — сказал я. — Связь поколений… преемственность… нить в будущее… никто не забыт, ничто не забыто, всем все припомним, гады…
Он вслушался в мой лепет, рыкнул утомленно:
— Никто не забыт, ничто не забыто… Хорошо сказано!
— Золотые слова, — подхватил я. — Главное, правильные. Мы все-е-е-е помним! Пусть другие мирятся после войн и даже дружат, торгуют, ездят друг к другу в гости, но мы никому ничего не забудем и не простим, мы такие особенные, будем лелеять злобу и ненависть, ибо это качество настоящих мужчин, что хранят верность заветам предков еще с каменного века, верные идеалам и чаяниям людей того времени!
Он вслушивался, каменное лицо медленно теплело, напряжение потихоньку испаряется из огромного тела, наконец кивнул и сказал уже почти дружеским голосом:
— Да, заветы предков… гм…
— Неуважение к предкам, — сказал я твердо, — есть первый признак безнравственности! А мы — сама нравственность, потому с кем ссорились наши предки в каменном веке за то, что те у них мамонта перехватили, тем мы и сейчас не простим и будем строить пакости. Это верность идеалам, это следование традициям, это путь настоящих людей, которые слушаются сердца, а не какого-то там непонятного ума…
Глава 9
Он вздохнул, сделал стражам знак вернуться на свои места. Один из советников хлопнул в ладоши, вбежали двое слуг со столом в руках, за ним еще с полдюжины со стульями, быстро поставили все внизу в зале.
Король сошел с трона, высокий и массивный, настоящий правитель, всем своим видом внушающий, окинул меня придирчивым взглядом.
— Садись, — велел он. — Такое без вина вообще понять невозможно. А думать, что делать, так и вообще…
Советники остались на местах, слуги быстро поставили перед нами золотые кубки дивной работы, целое состояние, а через пару минут еще двое прибежали, держа носилки с позолоченными ручками, даже не носилки, а огромный поднос.
Я вздрогнул, на затылке зашевелились волосы. На этом чудовищном подносе истекает кровью торс человека, даже не торс, ноги обрублены по колена, как руки и голова. Грудная клетка вскрыта, мне показалось, что сердце еще бьется.
Слуги, быстро работая длинными ножами, профессионально ловко, не делая ни одного лишнего движения, вскрыли грудную клетку и вытащили еще трепыхающееся сердце, печень, скользкую и покрытую слизью, а также умело и красиво начали срезать мясо с бедер и с треском выламывать ребра, на которых мяса мало, зато там самое лакомое и ценимое знатоками.
Я остекленевшими глазами смотрел,
Король с задумчивым видом разрезал поданную ему печень, потыкал в середину острием ножа.
— Гебналь, — сказал он с упреком, — а ты говорил, что он уже стар… Видишь, какая печень свежая?
Один из советников сказал почти плачущим голосом:
— Ваше Величество! Токмо великая забота о вашем здоровье дернула меня за язык! Я считаю, что намного полезнее кушать младенцев, у них мясо совсем свежее, сочное, нежное…
Король кивнул.
— Да, конечно… Однако Улангер предатель, а печень изменившего вассала всегда потреблять приятнее… Сэр Ричард, а вы почему не едите?
Я покачал головой.
— Ваше Величество, в сыром мясе бывают глисты! Много. И яйца глистов. А то и бычьи цепни, а они вырастают в два-три ярда в длину!
Он зябко передернул плечами.
— Ужасы какие рассказываете! И как вы справляетесь?
— Жарим, — объяснил я. — Прожариваем так, что никакие глисты не выживут. И яйца тоже погибают.
Он кивнул слуге.
— У сэра Ричарда взять блюдо и поджарить. Да не блюдо, а мясо! С кровью?
Я помотал головой.
— Нет, чтоб была корочка. Так надежнее… А вообще-то мы давно придумали выход из положения.
— Какой? — спросил он с любопытством.
— Мы приготовляем вот так, — объяснил я. — Смотрите…
Натужившись, я создал перед ним большой ломоть хорошо приготовленного карбоната, потом ветчину, шейку, грудинку, целую гору кровяных колбасок, больших и маленьких, расставил по столу крохотные вазочки с аджикой, чили, васаби, острыми соусами, никогда в жизни я так не старался накрыть стол повкуснее.
Все демократы восторгаются высокой, даже высочайшей, как они утверждают, культурой и цивилизацией ацтеков и майя, но там государственной религией было каннибальство, на праздниках в жертву приносили сотни, а то и тысячи человек, как военнопленных, так и своих соотечественников из бедноты, на кого выпал жребий.
Мясо раздавали бедным, а сердца и печень пожирала знать. Ужаснувшийся этими зверствами благочестивый католик Кортес решил стереть с лица Земли такие мерзости, а теперь его пинают за такое деяние все гуманисты и демократы, а я ж тоже вроде бы гуманист, куда денешься…
Король смотрел на заполняющийся стол выпученными глазами, а советники вообще перестали дышать. Наконец он проговорил с трудом:
— Что… это?
— Все то же самое, — заверил я, — что у вас на тарелке, только после обработки. Карбонат с боков, грудина и шейка — понятно, но после того, как над ними поработали наши повара… У нас народ, наверное, более хилый, чем у вас, потому как сильно страдает от глистов.
Он вздохнул.
— Ну… у нас тоже бывает, но не так уж, чтобы совсем плохо. Притерпелись.