Ричард Длинные Руки – фюрст
Шрифт:
Рошер нахмурился:
— Извольте пояснить, я чего-то не улавливаю.
— Лилионна, — произнес Карберидж, — дочь Джона Карпентера из Саммерсетов. Об их древности и знатности можете судить по их фамилии! Она сейчас в постели у этого узурпатора. А это значит, этот род плебеев начнет получать должности при дворе, владения, земли, дома в столице…
Кнебель пробормотал:
— Насколько мы можем судить об этом майордоме… гм… он не из тех, кто позволяет собой руководить женщине.
— Не руководить, а влиять! — уточнил Рошер.
— Даже влиять, — ответил Карберидж. — Насколько мне память не изменяет, он именно поэтому мягко убрал леди Розамунду, которую так умело предложили мы, и заменил ее Хорнегильдой…
— А та не будет влиять?
— Он застраховался, отдав кресло рядом с собой королеве турниров. А раз выбирает не он, то и ее желания для него ничего не значат. Это хитрый ход, лорды!
— Но сейчас у него в постели Лилионна, — жестко напомнил Карберидж. — А она весьма послушная дочь. И, несмотря на ее весьма легкомысленный вид, она воспитана в строгих нравах подчинения воле родителей.
Ага, подумал я ехидно, в строгих. Очень уж тонкий слой этих строгих нравов у нас у всех…
Рошер ему так и не предложил сесть, и Карберидж, делая вид, что ему и не хочется, слегка прошелся по комнате, снова взял кубок, постоял у окна и посмотрел на улицу, а я с отвращением полюбовался на его розовую плешь, просвечивающую через редеющие на макушке седые волосы.
— Мы попытаемся свалить род Саммерсетов, — сказал Карберидж, — и сами. Но с вашей помощью это было бы легче. У нас есть сведения о злоупотреблениях рода Саммерсетов, о присвоении значительных сумм, выделенных узурпатором на строительство новых дорог к Тоннелю и расширение старых… даже есть намеки, что в их владениях все еще проводят тайные черные мессы.
Рошер осведомился:
— И почему сразу не идете к узурпатору?
— У нас нет к нему прямого доступа.
— Можно испросить аудиенцию.
— Увы, он прислушается только к тем, кому доверяет. Лорд Джон Карпентер из-за дочери в постели узурпатора слишком силен, чтобы его опрокинуть нам в одиночку. А вот вместе… И тогда сам захватчик потеряет опору… или ее большую часть в обществе. А мы разделим плоды.
— Какие?
Карберидж понизил голос, я едва расслышал:
— Нам кажется, что Его Величество Кейдан потерял доверие лордов в умении управлять королевством. А это значит, мы можем посадить на трон кого-то другого. Кого выберем мы с вами. И кого будем контролировать.
Рошер долго молчал, Карберидж сдержанно улыбнулся, поставил кубок на стол и с легким поклоном вышел за двери.
Лаубе, что все время наблюдал, как гвардеец во дворце, и не шелохнул даже пальцем, сделал крохотный глоток из кубка и проговорил вопросительно:
— И как вам наш гость?
В слово «наш», как я понял, вложил множество оттенков, Рошер наконец поднял на него взгляд, неспешно и со вкусом отпил из кубка, сказал с удовольствием:
— Прекрасный аромат! Просто обожаю вина с нежным запахом и терпким привкусом. И достаточно сладкое, чтобы пить с удовольствием… Так о чем мы говорили?
— О вашей прекрасной коллекции вин, — ответил Кнебель, — я не знаю ей равных.
Я прислушивался некоторое время, но уже и мне даже ясно, что дальше поговорят еще о каких-то пустяках и разойдутся, так как главное уже сказано. Хотя, конечно, это может быть только передышка…
Со стороны запада пахнуло холодом. Я настороженно всматривался в темноту, оттуда между домов, плавно взмахивая крыльями, летит огромная черная полуптица-полурептилия. Когда от освещенного дома на нее упал свет, все равно осталась в тени, а когда пролетела над головами троих гуляк, распевающих песни, ее даже не заметили…
Правда, один вскинул голову, я увидел непонимающие глаза, словно на него пахнуло ветром от крыльев и незнакомым запахом, но позыркал по сторонам и продолжил горланить с дружками песни.
Сердце мое похолодело, я собрался в ком, еще не зная, что делать, чудовище как раз пролетает подо мной, мои лапы оттолкнулись как будто сами по себе, я упал сверху и с силой вонзил зубы в шею, где соединяется с черепом и где самое уязвимое место. Летящая тварь захрипела, крылья взметнулись, но ударили по воздуху слабо. Я сдавил челюсти, хрустнули слабые позвонки. По крыльям пробежал недобрый синеватый цвет, они стали ярче, объемнее, стали видны каждое перышко и каждая шерстинка.
Я выпустил ее из лап и торопливо взлетел обратно на крышу. Тварь ударилась о землю, лапы остервенело скребли землю.
Гуляки оглянулись все разом, я видел их выпученные глаза. Один вскрикнул в ужасе:
— Что… это?
Все крестились, но не убежали, а вытащили ножи и медленно подходили ближе. Я ждал, что тварь, ставши видимой для всех, еще и превратится в человека или в то, кем она была раньше, однако все оставалось и тогда, когда ее, уже мертвую, ухватили за лапы и с криками потащили по улице.
Сердце уже успокоилось, но я продолжал сидеть, как сыч, и старался понять, что же это было. Некая тварь сама по себе или же кто-то из местных колдунов передвигался в своей оригинальной манере по своим делам? Ну, это еще хорошо, я же и для таких сюзерен, и пока он не требует каких-то особых прав, мне нет дела до его ориентации, но… если это засланный к нам чужак?
Глава 4
Рассвет сегодня наступает странно медленно, город тонет в непонятном серо-желтом тумане, деревья черные и такие мертвые, что и лучи солнца, кажется, не оживят, а запоздалая заря начинается медленно, вяло, нехотя, будто только и думает, как спрятаться снова за темный край земли, а там свернуться в клубок и, подогнув лапки, поспать еще всласть.
Я опустился на свой балкон, превратился в человека и сказал себе зло: нет, не рано. Я смогу быть королем. Я сделаю. Я справлюсь. Во всяком случае, лучше этого никчемного Кейдана. Нужно только помнить, что у меня в руках в самом деле огромная власть, и не бросаться все решать самому.
Успел даже вздремнуть, во всяком случае, когда открыл глаза, в черепе медленно затихает гул то ли от схватки с варварами, то ли это стук плотницких топоров на закладке флота, а вообще-то ночью я успел подраться с големом, стимфалийскими птицами и даже с шестигрудой танцовщицей, хотя то была не совсем драка…