Ричард Длинные Руки – герцог
Шрифт:
– Почему? – спросил я. – А если хорошо отбиваться?
Дрескер покачал головой.
– Перенос требует полной концентрации. Нельзя даже моргать, не то что махать мечом…
Ордоньес заметил мирно:
– Говорят, ты к этой дороге готовился долго…
– Правильно говорят, – ответил Дрескер гордо. – Я двенадцать лет планировал поход в это место.
– Значит, камни у вас есть?
Он пожал худыми плечами.
– Не у всех. Я столько собрать не сумел… Себе, конечно, оставил. Увы, возвращаться нельзя даже мне. Там наверняка уже ждут люди Его Величества. Другое дело, был бы у нас Камень Яшмовой
Ордоньес сказал почти с сочувствием:
– Двенадцать лет подготовки? Все как по маслу… и в самом конце такой облом! Звезды не подсказали, что появятся ну прям орлы? Правда всегда побеждает, не слыхали? Ибо то, что побеждает, всегда оказывается правдой. Ладно, за то, что к Камню дорогу расчистили, я вас отвезу с почестями и комфортом. Принцессе свою каюту уступлю.
Боудеррия фыркнула:
– На пару часов?.. Какой самоотверженный.
– Молчи, горилла, – ответил Ордоньес. – Сюда плыли сутки. Осторожничали. Обратно, конечно, пойдет быстрее.
Я слушал внимательно, в голове тысячи вариантов, один гениальнее другого, но вслух не скажешь – дураком назовут.
– А если, – сказал я медленно, – не возвращаться?
На меня уставились с подозрением.
– А что? Поселиться здесь?
– Отсюда к Краю уже недалеко, – сообщил я. – А там внизу в скрытой туманом пропасти не бездна и не ад, как думали здесь раньше, а королевство Сен-Мари. Если найти способ слезть… Ну там на веревках… Или виноградные лозы сплести. Спартак спустил целое войско с Везувия, а вы чем не Спартаки! Боудеррия вот точно Спартак. Даже полтора Спартака.
Боудеррия проворчала:
– Поговори, поговори у меня.
Дрескер вздохнул.
– Виноградные на Краю не растут. Голая скала, все мертвое и выжженное. Потому в той части даже травы нет. А нет травы…
– Нет даже кузнечиков, – согласился Ордоньес.
Он призадумался, я знаком велел ему и Торкилстону молчать, колдун уже заглотил крючок, задача поставлена интересная, наверняка есть решение… а то и не одно… и в самом деле Дрескер долго хмурился, морщил лоб, вздыхал и покряхтывал, наконец сказал неуверенно:
– Мне силы восстанавливать несколько недель… А запасы волшебных снадобий так и вовсе годы. Но есть заклятие Сухого Листа, я его никогда не пользовал…
Вильярд спросил быстро:
– Что дает?
– Будете падать, – сказал Дрескер, – подобно сухому листу с дерева. Покружит, повертит, но не разобьетесь. Голова разве что закружится… Ну, проблеваться еще придется… может быть.
Он замолчал, но заметно оживился, решая новую задачу. Исследователь и экспериментатор, черти бы его взяли, снова интерес к жизни бьет ключом, есть на ком попробовать, как это сработает, да еще с такой высоты…
Принцесса зябко передернула плечами, худые щеки стали мертвенного цвета.
– Это что же, – проговорила она жалобно, – надо прыгать в пропасть?
– Ага, – сказал Ордоньес со злорадным сочувствием, – с разбега!..
Она вскрикнула:
– Почему?
– Заклятия может не хватить, – объяснил Ордоньес с видом все знающего и по-гильгамешьи все видавшего. – Надо долететь… в смысле допадать или пропадать без всякого заклятия хотя бы до половины пути. Так надежнее. Когда до дна останется каких-нибудь сотня ярдов, этот старый пень произнесет нужное заклинание. Если не собьется и не начнет сначала. И заклятие сработает! Скорее всего сработает, мы в него верим, хоть он не нашей команды. Я, со своей стороны, обязуюсь не отвлекать ничем более интересным. А то пожилые люди могут и забыть, чем занимаются.
Она вскрикнула и жалобно посмотрела на Дрескера. Тот нахмурился, покачал головой.
– Ну, я не сказал бы, что заклятия не хватит. Должно хватить. Другое дело… гм… сработает ли. Я еще не пробовал.
Торкилстон сказал мудро:
– Тогда надо сперва бросить в пропасть кошку. Если пойдет, как сухой лист, – хорошо, если камнем… кошек не жалко.
Дрескер буркнул:
– Замечательно. Только кто будет кошкой? Хотите, вас превращу?
Торкилстон отпрыгнул из положения сидя, злой и взъерошенный, схватился за рукоять меча.
– Но-но, что за шутки?
Дрескер пробормотал:
– Я полагал, вы отважнее.
– Просто не хочу быть кошкой для вас, – отрезал Торкилстон. – Другое дело для сэра Ричарда! Он мой сюзерен…
Я покачал головой.
– Насчет себя у меня… еще не решено. А вот вам точно спуститься надо.
Гном помалкивал, но чаще других прикладывался к бурдюку, на меня поглядывал настороженно и с неприязнью из-под косматых бровей. Я еще вчера поднатужился и сотворил самое лучшее вино, какое только пробовал в жизни, спасибо моей нынешней идеальной памяти, теперь этот здоровяк пьет в запас, понимая, что больше такого не попробует.
Алонсия расхрабрилась, все больше налегала на десерты, их целые россыпи из нежнейшего воздушного печенья, всевозможные суфле и прочие вкусности, совала Боудеррии мороженое и горячим шепотом уговаривала попробовать это и вот это, а потом еще и это…
Глаза у нее восторженные и чуточку виноватые: столько съела, а как будто еще ничего во рту не было, стыдно девушке благородного происхождения есть, как простолюдинка, но эти пирожные такие воздушнейшие, невесомые, изысканные, дразнящие…
Вильярд завтракал без спешки, с достоинством, абсолютно не делая различий между бифштексами, ветчиной, бужениной или колбасками. Мужчины не перебирают, питание у него, как я заметил, самое что ни есть сбалансированное: в одной руке бекон, в другой – вырезка, даже сочные сыры небрежно игнорировал. На скатерти еще вдоволь мяса, что требовать еще?
От вина не отказался даже Дрескер, Боудеррия осушила два кубка и уговорила принцессу сделать хотя бы глоток. Обе с великим удивлением рассматривали хрустальную вазочку, она поразила больше самого мороженого, еще какой диковинки…
Глава 2
Вильярд после завтрака сразу же принялся собирать дорожный мешок – совсем не моего типа вожак, я даже такое увлекательное занятие спихнул бы на гнома и Боудеррию, а то и Дрескера.
Принцесса, не удержавшись, вылизала остатки мороженого из вазочки, смущенная и раскрасневшаяся, зато Боудеррия держится по-королевски, наблюдает за ней снисходительно, как за малым дитем, в мою сторону вовсе не смотрит, ресницы все время чуть приспущены, а они у нее такие же длинные и густые, как и у Алонсии.