Ричард Длинные Руки — грандпринц
Шрифт:
Центробежные, как принято называть вежливо. И ничего не поделаешь, любая новость идет месяцами, гонцы добираются тоже за несколько недель, почтовая служба была в древности у неких римлян, затем рухнула и она. Люди живут в деревнях и годами не знают, что делается в соседней.
Я бродил по дворцу, не в силах заставить себя что-то делать. Тертуллиану пообещал отправиться немедленно, но сперва коронация, ради нее пока стоит забыть даже о полном провале создания единого экономического пространства…
Разогревшись
Я хотел отступить, но ощутил по каким-то неуловимым признакам, что она меня учуяла, и попятиться сейчас — как бы признаться в трусости.
Она молча ждала, когда я, загребая снег, нанесенный за ночь на балкон, прошел к ней и остановился рядом. Я молчал, а она задержала палец, вырисовывая некую завитушку, посмотрела искоса.
— Принц?
— Ваше высочество, — сказал я. — Не простудитесь. Мы отвечаем за вас перед вашими родителями. Не хотелось бы, чтобы император объявил нам войну из-за такой ерунды, как вы… простите, я имел в виду простуду.
Она даже не улыбнулась, продолжала всматриваться в мое лицо.
— Вам часто говорят, что плохо скрываете свои мысли?
— Все реже, — ответил я. — В последнее время уж почти никогда.
— Зря, — сказала она. — Или вам просто не хотят говорить неприятные вещи.
Я пробормотал:
— А в чем я прокололся? Просветите невежду.
Она кивком указала на свои каракули на снегу.
— Это знакомо?
Я покачал головой.
— Нет, конечно.
— Но у вас было такое лицо, — сказала она уличающе, — что узнали. Разве не так?
Я поморщился.
— Некоторые похожи на те, которые приходилось изучать в раннем детстве…
— Что это?
— Просто математика, — объяснил я. — вон тот знак похож на интеграл, а это радикал или, как говорят в народе, корень… Это смахивает на факториал, хотя и слишком косой, это бинарности… разумеется, если напрячь воображение. Вы наверняка знаете, в облаках тоже можно увидеть и дворцы, и замки, и снежных великанов… Или у вас было безрадостное детство?
Она кивнула.
— Скорее да, чем нет. Я должна была усвоить слишком много для ребенка.
— Даже ненужные знания, — сказал я ободряюще, — развивают мышление и в какой-то мере мозг. Каким бы хламом ни забивали вашу голову, это все лучше, чем пустая. Развитая память — хорошее подспорье в народном хозяйстве и подъеме валового дохода. Только не спрашивайте, что такое валовый доход, я сам не знаю.
— А зачем говорите?
Я пожал плечами.
— Да кто не говорит так?.. Есть такие слова, их называют общими. Хотя вроде бы все слова общие, но эти особенно общие.
Она не сводила с меня пристального взгляда.
— Сэр Ричард, не уводите в сторону. Известно, это магические формулы, очень сильные, могут перевернуть мир… но никто их не в силах разгадать. Однако вы узнали сразу!
Я сказал с неловкостью:
— Кто сказал, что это магия? Разве что иносказательно. Дескать, магия цифр, магия слов, магия улыбки…
Она сунула руку в широкий карман, я молча ждал, она медленно извлекла небольшой шарик и протянула мне на раскрытой ладони.
— Что это? — спросил я.
— Посмотрите, — предложила она.
Шарик размером с лесной орех, очень легкий, словно под тонкой скорлупой пусто, слегка шероховатый, приятный на ощупь…
— И что?
— Сдавите, — посоветовала она.
Я придавил шарик большим пальцем, он тут же зашевелился. Я осторожно раскрыл ладонь шире, он чуть приподнялся, зависнув в воздухе. Я тихонько толкнул его мизинцем, однако он остался в той же точке пространства.
Надавил сильнее, однако это все равно, что попытался бы сдвинуть гору.
Она смотрела испытующе то на странный камешек, то на меня, я сказал раздраженно:
— Ладно, днем так-сяк, а ночью кто-то наткнется — лоб расшибет.
— Да, — согласилась она, — на ночь его оставлять здесь рискованно.
Я смотрел, как протянула руку ладонью вверх, и шарик послушно опустился, словно бабочка на капельку меда. Когда она сжала пальцы в кулак, между ними внезапно коротко и опасно заблистал мертвенно-синий свет.
Через мгновение, когда свет погас, она разжала кулак. На ладони не осталось даже следа странного камешка.
— И что это было? — спросил я. — Не жалко? Должно быть, дорогой…
— Завтра смогу вызвать его снова, — сообщила она. — А вот что это такое… Думала, вы мне это скажете.
— Я?
— Вы, — ответила она, повернулась ко мне лицом и спросила требовательно: — Кто вы, сэр Ричард?
— Э-э, — сказал я, — в каком смысле? Что я прынц, знаете. Зовут меня Ричардом… что еще? Двуногая птица без перьев, как определил великий Платон, а после того как Диоген принес ему ощипанного петуха и сказал его ученикам: «вот человек Платона», тот уточнил: «и с плоскими ногтями». Мыслящий тростник, как считал кто-то еще очень мудрый, но мне больше нравится определение как царя природы и венца творения… Я частенько христианин так себе, если говорить мягко, но в этом наш Создатель сказал, по-моему, правильно…
— Царь природы, — произнесла она с интересом, — император всего на свете…
— Я так не говорил, — запротестовал я. — Я привел в пример философское определение человека высшими мыслителями. Чего вам еще, принцесса?
Она чуть изогнула в улыбке губы.
— Я спросила, кто таков именно сэр Ричард. Почему он так отличается даже от соратников?.. Что за особая магия вам доступна, таинственный сэр Ричард?
— Таинственный? — переспросил я с великим изумлением. — Вот уж нет более открытого для общения человека, чем я!