Ричард Длинные Руки — грандпринц
Шрифт:
Она вскрикнула:
— Ой, я такая покорная и даже послушная!.. Что скажете, то и сделаю, даже не пикну!
Вторая фрейлина, уловив тень замешательства на моем лице, сказала заговорщицки:
— А я никому не скажу, правда-правда.
Первая проговорила обиженно:
— Почему?
— Ладно, — сообщила вторая, — расскажу всем, если, конечно, и мне будет позволено помочь гасить жар в ваших чреслах, ваше высочество!.. Хотя, помимо всего, тут поговаривают, что вы очень даже вовремя приехали, ваше высочество!
— Ты
Она сообщила страшным шепотом:
— Да тут всякое поговаривают…
— Ну-ну, — сказал я, — что поговаривают? Я хоть и мужчина, даже самец, но сплетни слушать люблю. Сам бы распускал, если бы умел, но для этого чего-то недохватывает.
Она засмеялась победоносно и покровительственно:
— Да-а, это надо уметь!..
Я шутливо поклонился.
— Признаю ваше преимущество. Так почему я вовремя?
— Ваше появление, — прощебетала она заговорщицки, — может что-то изменить в королевстве. Или не в королевстве… Ну, так говорят, я же не знаю…
Первая сказала строго:
— Не изменить! Напротив.
— Что, — спросил я с испугом, — все сломать?
Она засмеялась, покачала хорошенькой головкой.
— Нет-нет, все оставить на своих местах. Заморозить.
— А-а-а, — сказал я догадостно, — кто-то хочет сломать, а я своим появлением как-то сломать не дам?
— Вы очень догадливы, — сказала она льстиво и чуть присела, растопырив платье и обращая мое внимание, что у нее вторичные признаки еще крупнее и мощнее, чем у королевы. Наверное, Елизавета нарочито выбрала именно этих фрейлин помогать ей одеваться, а потом оставляет их со мной наедине, чтобы услужить гостю по полной программе. — Именно так… если я услышала правильно.
— Подслушивать нехорошо, — сказал я строго.
— Да, — согласилась она виновато, — но как интересно!
— Любопытство не порок, — согласился я, — а дорога к знаниям.
— Вот-вот!
— Но это если любительница, — объяснил я деловито, — а вот если профессионалка… я имею в виду, шпионка, то подслушивать и подсматривать уже обязанность, а это не только опасно, но уже и не совсем интересно.
— Правда? — спросила она огорченно. — Жалко…
Щебеча и беспечно чирикая, они продолжали свою работу, я уже начал чувствовать себя так, словно и не было ночи с королевой в постели, а все еще впереди.
Они обе ощутили тоже нечто по моей реакции, переглядываются и перехихикиваются, густо краснея, пальцы вздрагивают и попадают мимо, что тоже бывает неплохо, иной раз еще как неплохо, однако я держался стойко, хотя и хотелось довольно захрюкать, как большому толстому кабану, которого чешут и гладят.
Но я помню и то, что, когда кабана собираются резать, его чешут, он млеет и падает на бок, поворачивается на спину, растопыривая ноги и указывая, где еще почесать, и в этот момент всаживают разомлевшему дураку длинный острый
Я предательства не жду, но слишком уж глупо выглядеть тоже не хочу, а только чуть глуповато, так надо, здесь же стараются, надо пойти навстречу и сделать вид, что почти совсем забалдел и как бы вне себя от удовольствия и представленных услуг с намеком на продолжение по моему заказу.
Едва они удалились, очень довольные собой и своим как бы превосходством, в покои неслышно зашел старший из слуг, поклонился и сказал ровным голосом:
— Ваше высочество, завтрак будет подан в ту же комнату. Вас проводить?
— Уже? — удивился я. — Долго же я сплю…
Он осмелился заметить:
— Буря, ваше высочество. Любой зверь забивается в нору и спит, силы бережет.
— А я еще тот зверь, — согласился я. — Хорошо, иди. Я еще почешусь немного, прозеваюсь… и приду.
Он неслышно отступил в коридор, зевота в самом деле раздирает мой рот шире Мексиканского залива, только чесаться не стал, королева отчесала всего, старается быть хорошей хозяйкой и оставить гостя донельзя довольным, сытым и накормленным во всех смыслах.
Часовые уже прониклись пониманием, кто здесь ху, салютуют мне стуком копий, как королю, если не больше, я делал вид, что да, это же как бы так естественно, и с таким выражением переступил порог, заулыбался, хотя в столовой приятный полумрак.
Вообще-то всегда предпочитаю яркий свет, когда ярко — всегда празднично, а полумрак… на любителя, к которым себя не отношу, а приятно здесь больше за счет умело подобранной обстановки, где все гармонирует одно с другим, у Елизаветы точно есть вкус…
Король Вольфганг и его королева уже за столом, этим дипломатично подчеркивают, что я — более важная персона, очень деликатные люди, а я вот свинья, и буду еще большей свиньей, если не уеду сегодня же.
— Доброе утро, — сказал я жизнерадостно, — приятного аппетита!.. Как приятно видеть, что буря стихла. Ну, почти…
Вольфганг покосился в сторону окна, там то и дело взметывается снег.
— Это не стихла, — ответил он вежливо, — а всего лишь чуть уменьшилась.
— Наполовину, — сказала Елизавета, — а при такой жуткой буре это почти ничего.
Я молча ждал, когда мне на блюдо переложат половинку жареного гуся, а когда вельможа вернулся на место, я сказал уже серьезно:
— Ехать надо. Потехе час, а делу все-таки все остальное время…
Вольфганг произнес медленно:
— Здесь никого не обманули ваши рассказы про охоту, ваше высочество.
Я ухмыльнулся.
— Я и не пытался. Это так… жест вежливости.
— Все так и поняли, — ответил он сдержанно. — Видимо, вас гонит что-то очень важное, ваше высочество.
— Если скажу, — сказал я, — не поверите. Потому да, это я за оленем погнался! Очень быстроногим.