Ричард Длинные Руки – князь
Шрифт:
Я сказал с досадой:
— Мы не в город! Понял?
Он снова гавкнул, мне отчетливо послышалось «а куды?».
— К эльфам, — ответил я. — В Эльфячий Лес. А ты вообще-то умница, знаешь? Совсем скоро начнешь меня понимать с головы до самых ног. Это люди друг друга не понимают, свиньи поганые, что и хорошо, а тебе можно, ты лучше, ты безгрешная душа, хоть и воруешь на кухне…
Эльфийский Лес появился и начал разрастаться стремительно, я велел Зайчику сбросить скорость, потом еще и еще. Стена деревьев приближается плотная, массивная
Я всегда удивлялся, почему именно на опушке леса самые гиганты, а там дальше может расти всякая кривая и хилая мелочь? Неужто лес, как и люди, сознательно выставляет на охрану рубежей самых крепких, сильных и стойких?
И в самом деле, мы проехали между тесно поставленными колоннами, толстыми, высокими и несокрушимыми, стволы уходят, постепенно сужаясь, в немыслимую высоту, а там чуть ли не на уровне небосвода растопыривают зелень ветвей, за ними тоже крепкие деревья, тоже ветераны, но не самые-самые, а когда мы проехали еще, там уже просто милый такой лес, деревья обычные, кустарник тоже обычный.
Я перевел дух, в скачке озяб от пронизывающего встречного ветра, в то же время солнце напекло голову и плечи, в странном мире Господь поселил человека, и сейчас наслаждаюсь теплым воздухом и желанной прохладой.
По земле, усыпанной то коричневыми иглами, то желто-красными листьями, впереди нас бежит ажурная тень, словно над моей головой колышется мелкоячеистая рыболовецкая сеть, она же проскакивает и по спине Бобика, делая его странно призрачным животным.
Дремотный полдень чувствуется даже в лесу, бабочки не порхают, а сонно сидят на цветах и деревьях, а некоторые даже на земле. Стрекозы летают медленно, сухие и жесткие даже по виду, таких даже в ладонь взять не хочется, чтобы не оцарапаться, а шмели уцепились за головки цветков и висят под ними в сонной дремоте, словно уже ночь.
Несколько раз я видел смазанные быстрые движения чего-то зеленого, меня увидели еще только подъезжающим к Лесу, а теперь передают от часового к часовому, но никто не показывается, что значит — узнали, но вступать в контакт все равно не хотят.
Я выехал на знакомую поляну и втайне порадовался, что хоть и с другой стороны приблизился, но направление взял точно, словно какой-нибудь вальдшнеп, что за тысячи миль точно скажет, где его скворечник. Или нора, кто их знает, где они живут.
Бобик ринулся в знакомую хижину, хотя у него теперь много знакомых, я не успел спрыгнуть на землю, как в дверном проеме появилась Гелионтэль, с мягкой улыбкой и добрыми глазами, совсем не похожая на ту отважную разведчицу, что с контом Астральмэлем наблюдала за ничего не подозревающими людьми.
Я покинул седло и сказал громко:
— Слава эльфам!.. Иди сюда, моя супруга!
Она согласно пришла в мои объятия, прижалась всем телом, я поднял ее за подбородок и поцеловал в огромные глазища, в которые невозможно смотреть без внутреннего трепета.
— Астральмэль, — проговорила она с неловкостью, — ну что ты… смотрят же все… Ты зайдешь?
— Что за вопрос? — изумился я. — Все государственные дела чрезвычайной важности бросил!.. Вот так и сказал: да гори они все пропадом, эти королевства, мне приспичило увидеть
Она сказала застенчиво:
— Ну, Астральмэль, что ты говоришь…
— Моя дорогая, — сказал я громко и еще громче расцеловал ее в обе щеки. — Ты права, пойдем к нашему брачному ложу.
— Ой, — сказала она и жутко покраснела. — Ты хотел сказать, пойдем к обеденному столу?.. Да, пойдем, я сейчас все приготовлю.
— Я помогу, — сказал я великодушно и, обняв ее за плечи, повел в ее жилище.
Мы обедали, когда мордявка в люльке заорала диким голосом, Гелионтэль вскочила, едва не опрокинув стол, ринулась так поспешно, что я ожидал, вот схватит ее за ноги и, раскрутив над головой, шмякнет о стенку, однако моя эльфийка засюсюкала, дите ответило невнятным хрюканьем.
Гелионтэль сказала мне виновато:
— Она кушать хочет!.. Обедай пока сам, я ее покормлю.
— А подождать оно не хочет? — осведомился я раздраженно. — Все-таки младшие должны быть исполнены почтения к старшим и особенно — к родителям.
— Ох, Астральмэль, — сказала она, — нам же говорили, что тебе еще рано жениться, ты не готов принять благословение Матери Богини и Отца Дуба.
— Как не готов? — спросил я обиженно. — Дите же получилось? Значит, вообще-то готов. Главное — биология, а манеры могут и не быть. Дети и от дураков бывают, не только от манерных.
Она не ответила, взяла это чудовище на руки, оно тут же умолкло и начало дико оглядываться, а когда Гелионтэль распахнула верх платья и обнажила белоснежную грудь, это существо сразу же хапануло раскрытой, как у крокодила, пастью, втянуло крупный розовый сосок и принялось жевать так остервенело, словно не ело с неделю.
— Я не был готов жениться? — пробормотал я. — Гм… может быть, они были подспудно правы… У нас, эльфов, такое бывает.
В дверной проем кто-то заглянул, как мне показалось, но я увидел только смутную тень.
— Что-то у вас малолюдно, — заметил я. — Пока ехал, никого не встретил.
Она посмотрел на меня огромными удивленными глазами.
— Астральмэль… Ты же знаешь, если эльф не хочет, чтобы его видели, он станет незримым даже для близких.
— Ах да, — протянул я, — у гномов магия гномья, у эльфов эльфиная, а у людей бог знает какая, никто не разберет, эклектикой называется, а также именуется.
В двери снова мелькнуло, Гелионтэль уловила выражение моего лица, ласково усмехнулась:
— Это мои сестры… Приходят повозиться с малышкой. Все так хотят с ней поиграть, даже ссорятся.
— Нашли из-за чего, — буркнул я.
— У нас дети рождаются очень редко, — пояснила она серьезно, — ты же знаешь!.. Потому такая радость для всех!
— Тогда оставь этого хрюкальника им, — предложил я, — пусть повозятся, а мы хотя бы прогуляемся по Лесу. Или я покатаю тебя где-нить… далеко за Лесом! А то совсем заэльфилась, мы же с тобой разведчики, раньше ты не страшилась выходить за пределы Леса!.. Помнишь, как однажды встретили трех человеков: Ричарда, Гугола и Сигизмунда?.. Правда, редкостные дураки? Да еще уроды?