Ричард Длинные Руки — король
Шрифт:
Я сказал милостиво:
— Встаньте, граф, и возрадуйтесь!.. Отечество не забывает своих героев.
Он подхватился, а вице-канцлер, ускоряя процедуру, провозгласил уже менее торжественно:
— Баронет Каундифепбирф! Вы привели с собой семьдесят рыцарей своего отца и полторы тысячи конников... За проявленные подвиги в бою и мужество его высочество принц Ричард жалует вас титулом барона, имением в землях Эбберта, обширным наделом, где есть лес, два озера и обширные заливные луга, с крупным городом и двумя десятками деревень...
Мои лорды расступались, выдавливая в первые ряды бритгцев, там есть
Альбрехт зачитывал указы, я видел в глазах моих лордов понимание, что земли королевства Эбберт нельзя оставлять в прежних руках, раз уж местные лорды обвинены в столь тяжких грехах. А раз так, то те обширные земли по большей части должны перейти в руки активных участников похода, наиболее преданную мне часть из примкнувших лордов.
Альбрехт спросил тихонько:
— А почему именно бриттцы?
— А догадайтесь с трех раз.
— Отсюда попрете в Бриттию?
— Ну вот, и спрашивать было не нужно. Или становитесь неуверенным, граф?
Он буркнул:
— С вами станешь. Значит, чтоб с хорошими новостями?
— Именно, — подтвердил я. — Потом, граф, потом. Нужно еще принять и обласкать пекландцев. Их горстка, но этого достаточно, чтобы утверждать гордо насчет того, что с нами весь мир!
Я заулыбался, приветствуя очередного лорда, что с горсткой рыцарей присоединился к моей армии, когда мы шли через Ирам. Не знаю, что его побудило, но выиграть выиграл так, как явно не ожидал: баронство и крупный надел земли в Эбберте, было однажды такое королевство, не к ночи будь помянуто, а сейчас лишь географическое понятие...
Альбрехт уловил момент, спросил:
— Как вижу, ирамцев тоже?
— А как же, — ответил я. — Мы создаем интернационал королей. К тому же география... К примеру, Бриттия — северный сосед Варт Генца. Она должна быть мне добрым соседом, потому что я, как вы знаете, еще и Варт Генц, вот такая у меня широкая... да не морда, натура! А еще лучше — нужно чем-то привязать всех к моему королевству. С юга у Бриттии Варт Генц, с севера — Зорр...
Глава 14
Альбрехт не успел спросить ничего больше, лорды пошли один за другим, всем я говорил ласковые слова, а также хоть малость отличившимся жаловал земельные угодья в Эбберте, мне везде нужны преданные лично мне люди, а Эбберт самое уязвимое место.
Все идет по накатанной, я уже принимал лордов десятки, если не сотни раз, сейчас говорю те же фразы, что говорил, меняется только аудитория. И все как бы свежо, а в черепе сталкиваются тяжелые, как валуны, мысли, высекают искры, от которых в глазах больно, а над всеми довлеет одна мрачная идея, от которой не избавиться, ибо выглядит единственно верной: узнаю или не узнаю, где приземлится Маркус, это не отменяет того, что нужна армия для жестокой и кровавой битвы. Чему бы я тут или в Храме ни научился, с Маркусом не справиться в одиночку.
В одиночку не всегда удается совладать с вполне земными силачами, вон даже Сулливан меня побил, а уж про Маркуса и мечтать не стоит. Итак, нужна армия. А для этого потребуется в самом
С чего начать?.. Гиксия, где я принц-регент и высшая власть в королевстве, как раз отпадает в первую очередь. Меня избрали регентом потому, что грозное имя завоевателя будет отпугивать всех мятежников и переворотчиков, а сам я на трон не сяду, якобы пьян от крови и захватов новых земель.
Сейчас моя ударная армия в Сакранте, том самом королевстве, которое считалось опорой Мунтвига, но где сейчас Мунтвиг — никому не известно. Вообще с Мунтвигом неясного очень много... Король Леопольд Кронекер вернулся в Генгаузгуз и держится тише мыши. Кстати, когда мы еще тащили повозку с костями Тертуллиана, как я считал, в Сакранте вроде бы королем был некий Алексис, хотя какое мне дело, как Леопольд Кронекер занял трон?
Аскланделла права, но она всего лишь высказала то, что у меня самого созревает и вот-вот вылупится. Просто она уже родилась дочерью императора, ей такие вещи понятнее, а мне нужно доходить своим умом, в том числе и головным.
— Да, — ответил я лорду Винтерли, — вы привели триста человек в нашу армию и сражались доблестно, не посрамив честь Ирама, а подняв его знамя выше и еще выше...
Альбрехт по моему знаку развернул свиток и прочел перечень земель и угодий, которые пожалованы принцем Ричардом Завоевателем лорду Винтерли с одновременным присвоением титула барона.
Я смотрел с застывшей улыбкой благосклонности на счастливое лицо новоиспеченного барона, этот тоже мой, пойдет теперь в огонь и воду за своего сюзерена... в смысле за меня, я теперь ближе и роднее, чем король Ирама добрейший Иоганн-Георг Гехинген, старательно поддерживающий в королевстве репутацию жестокого тирана.
Я сделал знак герольду, тот вышел вперед и прокричал:
— Прием продолжит доверенное лицо принца Ричарда герцог Мидль!
Я поднялся, протянул руку Аскланделле. Она встала медленно, царственно, легонько коснулась кончиками пальцев моей руки, между нами все еще дистанция... кстати, что-то я и сам не тороплюсь ее сокращать, хотя иногда так и подмывает, но это же инстинкт, привычка, как бы обязанность мужчины, иначе мы недостойны высокого звания самца.
Аскланделла, опираясь пальчиками на мою руку, сошла вниз, мы развернулись в сторону двери, я успел увидеть ее трех фрейлин и хитренькую мордочку Джоанны.
Джоанна смотрит весело и намекающе. Ну еще бы, у нее полное и абсолютное преимущество над дочерью императора, как она полагает: я общался за ужином с Аскланделлой, после чего шел в спальню Джоанны, а утром та наверняка рассказывала, где провел ночь принц Ричард и что он там проделывал.
Все верно, я это проделывал, чтобы Аскланделла видела, я на нее не претендую, ухаживать не пытаюсь и к ее отцу не пошлю делегацию с просьбой о руке его дочери.
Но Джоанна зря полагает, что я без ума от ее прелестей, хотя да, она просто великолепна как в постели, так и вне ее, когда весело щебечет, чешет тебе все места, которые велишь, рассказывает веселые истории и беззаботно подает в постель хоть пирожные, хоть карты или перо с чернильницей.