Ричард Длинные Руки — король
Шрифт:
— Чем-то занимаются? — спросил я.
Он сдвинул плечами.
— Кто знает их жизнь?.. Но цепями не звенят, по ночам не ухают страшными голосами...
— Но сны насылают, — пробормотал я. — Знать бы только, на что намекают...
— Сны? — спросил он с интересом. — Сны бывают вещими!
Я покачал головой.
— Хоть сны насылает Господь, но дьявол вмешивается в них и так запутывает, что снам лучше не верить.
— Жаль, — ответил он почти мечтательно, — а так было бы хорошо жить на подсказках,
Я покосился на его лицо, ожидая увидеть ироническое выражение, но государственный секретарь серьезен, хорошо бы в самом деле жить, когда постоянно шепчут в уши, где лежит большой пряник, а где по дороге яма...
Церемониймейстер громко и торжественно прокричал мои имя и титул, я еще выше задрал голову и вошел в небольшой празднично убранный зал. Под стеной на помосте покрытый красным бархатом трон с широкой спинкой в виде устремившегося к своду треугольника, на вершине что-то вроде богато украшенного резьбой жезла.
Я сел быстро и уверенно, улыбнулся во весь рот, я же не просто принц-регент, но и полевой вождь, тот самый Ричард Завоеватель, что далеко не всегда
соблюдает придворный этикет, обеими руками подал церемониймейстеру знак, что я вот уже, можете начинать.
Он начал громко и празднично называть имена и титулы, лорды подходили и, преклонив колено, целовали перстень на моей руке, все знакомо, меняются только лица, так что я, чувствую, провел всю длинную церемонию точно согласно протоколу, нигде не отступив, ничего не нарушив, ничего не добавив.
И лишь когда последний из допущенных лордов отступил, кланяясь при каждом шаге, я встал с трона и сказал бодро:
— А теперь сядем за общий стол, дорогие друзья!.. Официальная часть закончена, у нас есть о чем поговорить.
Слуги начали расставлять по столам кубки и чаши, заносить вино, а я подал пример, сойдя с помоста и выбрав место во главе этого длиннющего стола.
Лорды расселись плотно, а кому не хватило мест, это всего лишь графы и бароны, те встали вдоль стен и старались не пропустить ни слова.
Я заговорил радушно и с чувством:
— Дорогие друзья! Прежде всего хочу поблагодарить за высочайшее доверие, с которым вы при живых наследниках трона предложили его мне, пусть и в качестве регента.
Они смотрели с осторожностью, что-то насторожило в моих словах, царедворцы — народ чуткий, но все смолчали, только кто-то поинтересовался учтиво:
— Ваше высочество?
— Мы все понимаем, — пояснил я, — регентом должен быть очень справедливый человек, буквально праведный.
Они смотрели все с той же настороженностью. Рядом с Гордоном расположился осанистый вельможа, мне он показался похожим на шарпея, столько складок, что едва видны глаза под мясистыми набрякшими веками, мощные валы носогубных впадин, налитые мешки под глазами, толстые складки на лбу: три продольные и две
Он поднялся медленно и величаво, проговорил неспешно:
— Лорд Джеффердин к услугам вашего высочества. Мы нисколько не сомневались в вашей рыцарской чести, благородстве и верности слову...
Я еще не встречал такого впечатляющего лорда: подбородок в три этажа, щеки красиво и величественно отвисают чуть ли не на плечи, вид достаточно гордый, но уравновешивается общим обликом много пожившего человека, умудренного, познавшего, понявшего и снисходительного к человеческим слабостям.
Я широко улыбнулся.
— Да ладно, лорд Джеффердин, сомневались, еще как сомневались!.. Мы здесь не на площади, можем говорить открыто. Сомневаетесь и во мне, но все остальные кандидаты на трон еще опаснее. Самый главный вопрос для вас был в том, чтобы отыскать достаточно авторитетного лорда, способного одним своим именем внушать уважение, в то же время не вмешиваться в дела королевства.
Он вскрикнул в подчеркнутом неприятии:
— Ваше высочество!
Я поднял ладонь, останавливая его и других, шокированных моей откровенностью.
— Ваши опасения вполне обоснованны, дорогой лорд Джеффердин. И, скажу сразу, вы сделали правильный выбор. Я не собираюсь и не буду вмешиваться в ваше совместное правление королевством. Вы лучше знаете его особенности.
Он молча поклонился, не сводя с меня взгляда, лицо вроде бы не изменилось, но я увидел, как из него ушла напряженность.
Вельможа справа от него проговорил степенно:
— Граф Томас Уильберг, ваше высочество. Мы не сомневались в вашей проницательности и мудрости, уж поверьте...
Я усмехнулся.
— А чтобы вы еще больше похвалили себя за свой мудрый выбор, сразу сообщаю, что с утра отправлюсь дальше. В Варт Генц.
Их лица озарились недоверием и счастьем, но граф Уильберг спросил с подчеркнутым недоумением:
— Ваше высочество, вы только что прибыли! А отдохнуть? А попировать?
— Некогда, — объяснил я. — У вас все спокойно, а в Варт Генце, за который я отвечаю, идет гражданская война. Потому здесь что-то менять у меня нет морального права, Господь все видит, а Варт Генц нужно спасать, или мое имя будет покрыто позором!
Они сочувствующе вздыхали, но лица все больше прояснялись по мере того, как все больше понимали: эта грозная сила, именем которой прикрыли трон от посягательств, завтра уже уйдет с горизонта, как грозная грозовая туча, которая то ли поля увлажнит для урожая, то ли сожжет город молниями.
Сэр Джеффердин проговорил, запинаясь:
— Тяжкую ношу возложил на ваши плечи Господь....
— Стараюсь нести достойно, — ответил я, подпустив в голос немного пафоса. — Но вам спасибо за великое доверие. Я даже сам себя стал уважать больше.