Ричард Длинные Руки — король
Шрифт:
Совещание с лордами закончилось почти в полночь, небо затянуто тучами, темно, да и вообще глупо как-то выезжать в ночь, сразу появятся вопросы, встревожатся не только лорды, но и все население, правитель должен быть всегда весел, бодр и неспешащ.
Бобик встретил на полпути к моим покоям, сытый и довольный, пахнет хорошей кухней, глазки масляные, двигается замедленно, по его виду не скажешь, что готов со мной мчаться и в ночь.
Он вздрогнул, посмотрел на меня дикими глазами.
— Нет-нет, — заверил я, — сперва отоспимся.
В покоях я еще раз просмотрел сводную бумажку королевского казначея, в самом деле составлено толково, а Совет Лордов не дает истратить собранные по стране деньги на глупости, так что в толстую книгу расходов можно и не заглядывать, мелочи, они и есть мелочи, для них и люди должны быть помельче рангом.
Дверь неслышно приотворилась, я успел сердито подумать, что охрана как-то странно понимает свои обязанности, но через порог переступила леди Сильвия, чистая, свеженькая и трепетная, как только что вылезшая из кокона бабочка.
Она присела в поклоне, опустив голову, я произнес туповато:
— Леди Сильвия?
Она прошептала, не поднимая головы:
— Ваше высочество...
— Леди, — проговорил я. — Мне весьма неловко...
Она подняла голову.
— Ваше высочество?
— Встаньте, — велел я. — Встаньте, леди Сильвия. Возможно, у вас есть просьбы и рабочие вопросы к моему высочеству... как принцу-регенту? И хотя я ничего не обещаю ввиду некоторых особенностей пребывания на королевском престоле... однако же как бы весьма и зело охотно и даже с ликованием пошел бы навстречу в силу ограничивающих меня возможностей.
Он встала, щеки начинают медленно алеть, потом стали пунцовыми.
— Ваше высочество, — пролепетала она почти жалобно, — уже ночь... какие просьбы и рабочие вопросы?
— Леди Сильвия, — ответил я учтиво, — но мы с вами как бы договорились уже и весьма. Потому я просто не понимаю...
Ее румянец стал пурпурным, затем багровым, опустился на шею, а вверху воспламенил кончики ушей, но когда посмотрела мне в глаза, ее взгляд был прям и не по-женски честен.
Я замер, чувствуя себя очень даже не в своей тарелке, а это непросто, я вообще-то достаточно нахальная и бесчувственная скотина.
— Ваше высочество, — ответила она, — я не жена чья-то, не возлюбленная и даже не обручена ни с кем.
— Это чуть-чуть смягчает, — признался я, — но не отменяет...
Она сказала, глядя мне в глаза:
— Я точно никого не обижу тем, что пришла к вам ночью. Вас ведь это волнует?
— А ваша, — спросил я, — репутация?
— Никто не узнает, — сказала она совсем тихо. — А если даже... то я пришла к вам, а не к конюху, как, говорят, позволяла себе королева Хиларисса, жена благородного Натаниэля Стокбриджа.
В ее голосе отчетливо прозвучала гордость, что она вот такая правильная, с кем попало не повяжется, это непристойно, а король — другое дело, король
Я подумал тускло, что, вполне возможно... да что там «возможно», наверняка среди фрейлин и придворных дам уже началась тайная борьба, кому забраться ко мне под одеяло.
— Действительно, — пробормотал я, — к конюху... гм...
Она добавила быстро:
— Правда, говорят, он был внебрачным сыном одного известного графа, но все же только графа, а не герцога или князя.
— Да, — согласился я, — верно... но все равно.
— Вот-вот, — сказала она, — а вы король!
— Принц, — поправил я.
— Принц-регент, — уточнила она с сияющей улыбкой на все еще красном, как кумач, лице с пылающими щеками.
Я промолчал, а она подошла к ложу, легла там на спину и, приподняв платье, раздвинула белые, как мясо осетра, ноги.
А что, сказал я себе, мое высочество здесь и сейчас, а со своим уставом в чужой монастырь не ходят. И вообще... Усложняться нужно в магии, алхимии, познании мира, но в постели места для маневра очень мало. Хотя да, есть, но зачем мне эти сложности и недостойные доминанта изыски?
Я приблизился к ложу, она вздохнула, плотно-плотно закрыла глаза и, кажется, даже задержала дыхание. Ну что ты, хотел я сказать с досадой, погоди, хотя бы лыжи сниму, а потом подумал: а зачем?
Глава 13
Бобик глухо зарычал. Я мгновенно очнулся от сна, рядом завозилась и распахнула детские припухлые ото сна глаза леди Сильвия.
— Ой, — прошептала она в страхе, как мне почудилось, притворном, — я что, заснула?
— Еще как, — заверил я, — еще и храпела.
Она шутливо ткнула меня кулачком в бок.
— Леди не храпят!
И не пукают, добавил я про себя. Как быстро женщины осознают свой новый статус и сразу же начинают им пользоваться. Можно не сомневаться, что и по коридору пройдет мимо стражей, надменно задрав милый носик с двумя розовыми дырочками. Не к конюху ходила, не к конюху!
Бобик поднял голову, посмотрел на дверь, потом перевел взгляд на меня. Мне почудилась в нем укоризна.
— Кто за дверью? — спросил я. — Секретарь Натаниэля... тьфу, мой секретарь?..
Он вздохнул и опустил морду на лапы. Вид оказался мне чуточку разочарованный, я не должен угадывать, нарушая его монополию на чуткий нюх.
— Пусть ждет, — решил я. — Я все выполнил... Разве что-то новое стряслось?..
Сильвия мило зевнула, широко распахнув нежнорозовый ротик и как бы невзначай продемонстрировав свои возможности. И хотя оказалась, как и принято, девственницей, но мамки и няньки старательно готовят взрослеющих девиц ко взрослой жизни, объясняя, что мужчинам от женщин надо и как их ублажать правильно.