Шрифт:
Часть первая
Глава 1
Зеленая завеса тяжело колыхнулась и ушла в сторону. На мгновение открылся широкий проем в таинственную и ароматно пахнущую цветами темную пещеру из плотно подогнанных веток.
У меня сердце дрогнуло и сжалось от нежности и жалости, золотоволосая Гелионтэль, трепетная и тонкая, как гибкая лоза, вышла тяжело, откинувшись корпусом назад, уравновешивая тяжелый живот. Ноги чуть согнуты
Я торопливо покинул седло, Гелионтэль подошла к Зайчику и погладила по длинной переносице в том месте, где был рог. Бобик подбежал и подставил ей спинку, она почесала и это нахальное чудовище; я шагнул к своей прекрасной и нежной эльфийке, бережно обнял, стараясь не касаться огромного живота.
Она прошептала тихо:
— Мой господин…
— Мое солнышко, — ответил я и поцеловал в щеку, хотя намеревался впиться в сочные сладкие губы, но она стеснялась и прятала лицо у меня же на груди. — Сокровище ты мое!
— Астральмэль, — произнесла она совсем тихо, — ты зайдешь?
— Для того и мчался сюда, — заверил я. — Летел аки сокол сизоносый. Позволь, мой птенчик, отведу тебя…
Ее прекрасные глаза наполнились слезами.
— Я теперь такой толстый птенчик… А вдруг так и останусь?
— Будешь еще краше, — заверил я. — Худенькая, стройная, только вот тут у тебя увеличится… Надо же будет кормить то маленькое чудовище, что появится на свет!
Она прошептала в ужасе:
— Это будет чудовище?
— Еще какое, — заверил я. — Ты в него влюбишься сразу!
Полог опустился за нами, отсекая любопытные взгляды, я провел Гелионтэль внутрь ее зеленой пещеры, бережно уложил на ложе из лебяжьего пуха и лег рядом, осторожно прикасаясь ухом к огромному вздутому животу.
В какой-то момент меня так лягнуло изнутри, что я отпрянул.
— Ого! Это прямо жеребенок!
Она в испуге взглянула на меня, в чистых глазах снова заблестели слезы.
— Правда? У меня будет жеребенок?
— Ну что ты, — сказал я, — с чего вдруг?.. Ты же не кобылка. И вообще… ты чего ревешь?
Она сказала с плачем:
— Не знаю. Теперь чуть что, сразу реву… Я такая и останусь?
— Уже скоро все пройдет, — заверил я, — снова станешь веселым и щебечущим эльфенком, а ребенок будет просто чудесный, вот увидишь. Ты будешь счастлива.
Она всхлипнула, проговорила жалобным голосом:
— Я уже счастлива, правда. Но все равно реву.
— Это не ты ревешь, — объяснил я, — это организм ревет. Тело твое. Все скоро кончится, дорогая. Расслабься, теперь это дело времени…
Потом я лежал, раскинувшись на роскошном ложе, отдавался отдыху, а она встала и принялась готовить обед. Я повернулся на бок и с нежностью наблюдал, как она передвигается по огромной зеленой пещере медленно и тяжело, движения осторожные, все время прислушиваясь к тому, что странное и таинственное происходит у нее внутри.
Я старался унять сердце, что захлебывается от нежности и жалости, — всегда резвая и стремительная, потому и пошла в разведчики, а сейчас вот только так: огромный живот вперед, полусогнутые ноги широко расставлены, двигается так, словно несет в себе огромный чан с водой…
Что же я с нею сделал, превратив прыгучего козленка в тяжелую черепаху, бедняжка, потерпи еще чуть…
На ее пальцах поблескивают драгоценные кольца, что я в прошлый раз привез и подарил, на отдельном столике красиво свернут в кольцо тонкий женский пояс из непонятного гибкого металла голубого цвета. В полутьме ярко-оранжевая пряжка светится собственным огнем, я даже рассмотрел переливы пламени.
— Скоро снова наденешь этот пояс Аналлиэль! — заверил я. — Он в самом деле принадлежал этой, как ее, королеве Начала?
— Да, супруг мой, — ответила она, голос ее, несмотря на хрипотцу, звучит все еще чисто и музыкально. — Это бесценный подарок!
— Дык жене же, — возразил я. — Не кому-нибудь там на стороне, как у других. Я хороший и нравственный, вот лежу и любуюсь собой. Тобой тоже, кстати.
— Ой, как ты хорошо говоришь…
— Я такой, — согласился я. — Говорю хорошо, сам красавец и вообще чудо. У тебя и должен быть муж самый лучший!
— И ребенок у меня будет замечательный…
Я нежно поцеловал ее.
— Тоже самый лучший!.. Эх, век бы лежал вот так…
— Так лежи…
Я вздохнул и рывком поднялся с ложа.
— А труба, что зовет?
Снаружи Зайчик стоит на задних ногах, упершись передними в ствол дерева, и дотягивается пастью до веток, Бобик носится наперегонки с эльфийскими детьми, что, как уже знаю, остаются в этом возрасте пару сотен лет.
Едва я вышел из домика Гелионтэль, ко мне торопливо приблизился один из эльфов, учтиво поклонился, глаза горят любопытством.
— Сэр… вас ждет божественная Синтифаэль.
Мне показалось, что он не определился, как ко мне обращаться, то ли «конт Астральмэль», то ли уже «сэр Ричард».
— Бегу, — ответил я, — мог бы и сразу позвать! По зову королевы я готов вскочить в любой момент! Ну, почти в любой.
Он покосился с понятным выражением на лице, но промолчал. Сказочный дворец королевы эльфов, как мне почудилось, стал еще выше, прекраснее, или же это после одинаковых мрачных замков, где главное — мощь, а не изящество, но сердце сладко заныло от дивной красоты, половину оттенков которой даже не могу ощутить, дивность ускользает от грубых человеческих очучений, только чувствую, что здесь еще прекраснее, чем вижу, и тупо внимаю с раскрытым хлебалом…