Ричард Длинные Руки – майордом
Шрифт:
Граф Ришар выслушал и покачал головой. Я думал, будет упрекать меня, однако он сказал задумчиво:
– Возможно, с этим замком что-то связано. Если их собственный приступ захлебнулся… а то и не один, то хотели, чтобы и нас постигло то же самое. Но тогда замок защищает магия, сэр Ричард.
Я кивнул хмуро.
– Вот пусть и защищает. Магам обычно до нас нет дела. Им главное, чтобы к ним не лезли. Так что сперва первостепенное, потом… потом и магами займемся.
– А займемся?
– Обязательно, – заверил я. – Я не в восторге, что в тылу остается вражеский гарнизон. Пусть там всего один воин.
Ришар зябко повел плечами.
– Все-таки тревожно, – признался он. – Да и гадко, что есть сила, против которой вся наша тяжелая рыцарская конница… не весьма.
– Та сила от дьявола, – сообщил я. – Настоящая – от Господа.
– Ее Господь никогда не показывает, – заметил он.
– Меня это устраивает, – ответил я. – А вас нет?
Он скупо улыбнулся.
– Устраивает. Только вы, сэр Ричард, креститесь хоть в тех редких случаях, когда имя Господа произносите!
Я спросил с беспокойством:
– Я редко крещусь?
– Только если вам напомнят, – сказал он с легкой ехидцей. – А народу нужны ясные знаки. В крестовом походе надо чаще осенять себя крестом. И почаще упоминать имя Господа.
– Я слежу, – сказал я, – чтоб не всуе.
– Хорошая отговорка, – согласился он. – Что будем делать со столицей? До нее, судя по картам, несколько дней.
– Основное войско варваров там?
– Если верить нашим разведчикам… и пленным.
– Это хорошо, – сказал я с облегчением. – Скорее бы все решилось!
Я чувствовал себя, как царь Дарий, который вторгся в Скифию и все шел за скифским войском, требуя, чтобы те остановились и либо признали его власть, либо сражались. Потом так же двигался за отступающим Барклаем Наполеон и все кричал, чтобы тот остановился и сражался, как мужчина.
Варвары не отступали, но и не сделали ни шагу навстречу. Сэр Норберт захватывал все больше пленных, и как бы те ни держались отважно, все же удалось узнать шокирующее: варвары просто не принимают нас всерьез. Возможно, считают небольшим войском безумцев, что как-то прорвались ценой больших жертв из герцогства, но, возможно, нас ждет какой-то неприятный сюрприз при соприкосновении с их главными войсками.
Впрочем, Дарию сказали, что скифы дадут бой, если персы отыщут их могилы, которые скифы так чтут, и попытаются надругаться. Наполеона тоже ждал сюрприз под Москвой и в самой Москве…
Я зябко поежился. Только бы не пришлось потом отступать, как Наполеону. Преследователи пришли за ним и в его тщательно оберегаемый кукольный Париж.
Солнце наконец поднялось над темным краем земли, тот сразу вспыхнул золотыми искрами. Перед нами открылась утопающая в утреннем тумане бесконечная равнина, вдали угадывается то ли покатая гора из старого серебра, то ли перевернутая чаша, выпавшая из руки небесного великана.
– Неужели сам Геннегау? – спросил я. – Столица?
– Она самая, – ответил сэр Норберт недовольно. – Сэр Ричард, я уже знаю, никакой конь не угонится за вашим зверем! Но все же вождю не следует выдвигаться так уж… далеко.
Я повертел головой, впереди и чуточку слева высится могучий дуб, роскошный, царственный, даже император среди дубов, широко раскинувший толстые мускулистые ветви. При взгляде на него хочется снять шапку и поклониться со словами «Ваше Величество». Красиво и гордо смотрится на просторе, ничто не смеет подойти и близко, ни дерево, ни куст, ни даже высокая трава – в королевском одиночестве стоит на просторе…
– Идеальное место для привала, – сказал я.
Я собрался направить Зайчика в ту сторону, сэр Норберт сказал с предостережением в голосе:
– Там что-то не так, сэр Ричард.
– Опасно?
– Да нет, но…
– А что тревожит?
Он сказал с неуверенностью:
– Говорят, оно не позволяет расти другим деревьям и даже кустарнику. В смысле, рядом. Да вы посмотрите сами…
На полмили вокруг гигантского дуба зеленая шелковистая трава, ареал словно очерчен кругом, а дальше земля бугристая, заросшая и чертополохом и колючими неопрятными зарослями чего-то хищного и злобного.
– Господи, – сказал я с чувством, – вы и такие сведения складываете в копилочку?
– Знания не бывают лишними, – ответил он серьезно.
Я сказал сердито:
– А куда местные жители смотрят? Это не где-то на краю света, а в нескольких милях от столицы!
Он сказал с неуверенностью:
– Вроде бы никому не мешает… С другой стороны, если взять да срубить, то кого рассердишь, Господа или дьявола? Непонятно… Да и вообще, разве так не красиво?
Я подумал, сказал веско:
– Тогда будем считать, что дерево растет по велению Господа, чтобы давать кров и тень путникам. А пусто вокруг для того, чтобы всяким ослам, верблюдам и людям было где топтаться. Так пусть и говорят, чтобы не умалять нашу силу.
Он перекрестился.
– И силу Господа нашего.
– Ну да, – согласился я. – Все растет по Его воле! Как и все мошки живут и пляшут на солнышке.
Он поехал за мной следом, я слышал за спиной недовольное покряхтывание, затем резко простучали копыта, он выметнулся вперед, объехал вокруг дерева.
– Я бы не рисковал!.. – сказал он с прежним неодобрением. – Хотя вода в ручье чистая…
– И тень такая, – сказал я, – что все наше войско поместится, пока остальные подтянутся.
Я привстал на стременах, с высоты седла видно, как в долину медленно вдвигается ярко украшенная колонна далеко опередившей всех тяжелой конницы. Впереди знаменоносцы едут под шелест прапоров и баннеров, за ними трубачи, а дальше тяжеловесно двигаются укрытые цветными попонами, под которыми стальные цельнокованые латы, огромные кони. Раньше у нас были только першероны, а теперь еще и брабанты, ничуть не уступающие им могучие тяжеловесы, способные и телегу с камнями везти с легкостью, и рыцаря в полном вооружении понести вскачь.