Ричард Длинные Руки – сеньор
Шрифт:
Гунтер поклонился, исчез. На стол начали таскать еду, посуда простая, медная, а то и вовсе глиняная. Итак, второй день начинается очень демократично, с общего завтрака с электоратом. Потом, понятно, все завернем на круги своя, буду обедать, как и положено феодалу… еще не знаю, как положено, да и что мне как и кем положено, я имею право на самодурь, я же феодал с правом первой брачной ночи, да что она ко мне так привязалась, эта первая брачная ночь, это мне надо для чего?.. Чтобы поверить, что я взаправдашний феодал?
Я остановился у простого кресла посредине, никакой тебе высокой спинки и герба в виде орла
– Марк?
– Да, ваша милость! Марк, Марк Форстер.
– Слушай, Марк, твоя очередь бегать за новыми гостями. Посчитай, сколько здесь мест, выбери из солдат наиболее достойных сидеть с нами, такими вот замечательными. Это не значит, конечно, что такое действо будет каждый день, но сегодня день особый.
Женщина, ошеломленная обилием народа, тем не менее сразу организовала слуг, потянулись гуськом, на столе появились караваи свежеиспеченного хлеба, с подрумяненной коркой, посыпанные зернами, орешками, тяжелые круги сыра, чаши с вином и водой, солонки и блюдца с растертыми жгучими травами и зернами.
Зигфрид довольно потирал руки, не бедно живем. Перед ним поставили широкое блюдо с речными перловицами, садовыми улитками, но бравый рыцарь не смутился, бывалый, перед солдатами появились глубокие глиняные миски с похлебкой из бобов, пшена, затем только со стороны кухни пахнуло ароматными запахами горячего мяса, принесли целиком зажаренного кабана, на блюдах подавали печеных гусей, уток, фазанов, а мелкие птички, зажаренные в сухарях, вообще подавались в больших котлах, откуда их доставали без счета.
Я понимал, что все это жарилось и так на всю эту ораву, просто ели бы за другим столом, так что могу сказать, кормят здесь совсем не плохо. Если и не платил жалованье скупой хозяин замка, то кормить кормил.
Солдаты ели, сдерживая себя, ведь за одним столом с правителем, робели, только Гунтер, изо всех сил показывая им, что он теперь входит в круг друзей нового повелителя, громко разговаривал то с Зигфридом, то с Сигизмундом, дважды обращался ко мне с пустяковыми вопросами, и солдаты потихоньку смелели, пробовали и диковинные блюда, переговаривались между собой, тянулись через стол к чашам с вином.
В зал влетела, как мне показалось, летучая мышь, зверек сделал круг над нашими головами и плюхнулся на середину стола, торопливо сложил крылья. Я застыл с вилкой у рта, дракончик, совсем крохотный, но не тот, что я видел у леди… как ее там, симпатичная такая, хотя такого же размера, а толстенький, неуклюжий, с мохнатыми крыльями, похожий на упитанную мышь. По-моему, я его уже видел на дереве перед окном моей спальни. Лапки тоже толстенькие, вдвое короче, чем у того, что тогда сидел на бокале. Мордочка широкая, глаза почти по бокам, но выпуклые, как у лягушки, хитрые и веселые.
Если тот, что у леди, как же ее имя, выглядел изящнейшим произведением искусства, то этот простой и веселый жрун, по морде видно.
Наша главная повариха сказала сердито:
– А ну, кыш, стервец!
– Да пусть, – сказал я небрежно, – много ли сожрет? Не жадничай.
Тут же умолкла, даже вздохнула с облегчением. Судя по тому, как этот летающий хомячок безбоязненно садится на стол, не очень-то гнали, еще как не гнали, а сейчас стряпуха боится, чтобы новый хозяин не зашиб ее любимца.
– Ребята, – сказал я громко,
Гунтер потрогал обеими руками голову, словно удивляясь, сказал с сомнением:
– Да пока еще… вроде бы…
Солдаты сдержанно засмеялись, но смотрят настороженно, от старших ласки мало, неприятностей много. Зигфрид ревниво хмурился, даже Сигизмунд взглянул укоризненно: ну кто же опускается до бесед с простыми солдатами? Им и так на всю жизнь хватит хвастливых рассказов, как сидели за одним столом с великим паладином!
– У меня куча вопросов, – сказал я, – ибо в этом замке слишком много магии, слишком много таинственного, а я паладин простой, наивный и доверчивый. Как все паладины. Или не как все, не важно. Но вы, как я понимаю, вовнутрь захаживали нечасто, девки к вам сами бегали… Но если что знаете, говорите!.. Не потому, что я такой вот замечательный, я за информацию плачу, к тому же смышленых запоминаю, буду продвигать выше. В замке будет пополнение из числа освобожденных, из сел придется нанять, от вас зависит – оставаться простыми солдатами или стать сперва хотя бы десятниками, у которых жалованье больше, кусок мяса слаще, кружка с вином глыбже, а морда ширше!
Начали переговариваться, я уловил нарастающее возбуждение. Ножи и вилки звякали реже, даже вино уже не лилось в раскрытые пасти, каждый ловил шанс, ведь он есть в жизни у каждого, главное – не пропустить, я выждал чуть и добавил:
– Важна любая информация по замку, мосту, окрестным селам, даже по моим соседям… с которыми, признаю, я ухитрился уже испортить отношения. Кто что знает полезного для обороны замка, для нашего процветания – выкладывайте.
Ели быстро, жадно, словно голодающие Поволжья, а не современные беженцы, которым и еда недостаточно экологически чистая, и перины не из Беверли-Хилз. Слышалось чавканье, хлюпанье, народ постепенно смелел, информация полилась сперва тонким ручейком, потом хлынула рекой, а дальше разлилась таким половодьем, что даже я, привыкший к лавине информационного мусора, слегка ошалел. Дома мозг все-таки автоматически отсеивает большую часть, а здесь все новое, странное, непривычное, обмыслить бы, подобрать ячейку и уложить, но следом валится еще более чудесное, надо хватать, а то сотрет новым файлом…
Я узнал о замке, об обитателях, о близлежащих землях, о чудовищах, что населяли эти земли в старые времена, не все еще ушли, о призраках, расширил представления об истории мира, географии, зоологии, это оказались весьма интересные представления, но так и не понял, был ли у Адама пуп и сколько все-таки ангелов на острие иглы.
Гигант сидел в самом дальнем углу, ел скромно, стесняясь, я встал, обошел стол, гигант поспешно вскочил, я жестом велел сесть, он торопливо сел, понимает, что мужчинам неприятно смотреть на него снизу вверх.