Ричард Длинные Руки – сеньор

Орловский Гай Юлий

Я протянул руку, кончики пальцев коснулись твердой поверхности. Объемное изображение осталось утоплено в глубине камня, если это камень.

– Что это? – прошептал я.

Она ответила грустно:

– Этот кусок стены выломали из развалин древнейшего храма… Теперь даже развалин тех нет. Везли сюда, я помню, двадцать лет… Это был самый мирный период, тогда могли такое себе позволить…

Я вышел за нею в коридор, узнал, вчера шел здесь, вот тут висела паутина, каждая нить толщиной с бельевую веревку, да еще пыль нацеплялась, делая ее

лохматой, ужасающей, здесь груда костей, ноги утопали в пыли по щиколотку, она вздымалась при каждом шаге, забивала дыхание, а в горле сразу стало сухо и царапало, словно глотал живых мышей.

Сейчас же здесь чисто, все блестит, светильники горят ярко. Медные головы статуй, украшения и дверные ручки выглядят так, будто только что вытащили из литья, почистили, надраили и вделали в стену. Саня оглянулась, глаза блеснули как звезды, голос прошелестел тихо, успокаивающе:

– Ты прав, это тот же коридор…

– А почему…

Она даже не дослушала, понимая мои мысли в тот момент, когда я готовился выговорить вслух:

– Мы в замке, каким он… был.

– Ого, – вырвалось у меня, – а нельзя заглянуть еще дальше?.. В прошлое?

Я не сказал, насколько далеко, она поняла, покачала головой.

– Не могу провести дальше, чем родилась сама. Только по своему миру, только… Да, я застала, где магия чудовищной мощи пропитывала все на свете. Ею истекали горы, вспыхивала вода, а глубины океанов хранили упрятанные на дно Звездную Силу, что, говорят, однажды высвободилась… Другие же говорят, что она и сейчас ждет хозяина… Люди становились магами даже случайно! Своей волей творили замки, летающие крепости, дивных зверей и чудовищных птиц, а кто-то уходил в глубь земли и строил свой мир там, перекрывая к нему доступ чужим… Да, потом великая война между магами, горела земля и рушились города, в пустынях поднимались горы, вызванные людским гневом, а моря выходили из берегов…

– Это я понимаю, – прошептал я.

– Да? Тогда поверишь, что та война едва не опустошила землю?.. Но прошли века, снова заселилось побережье теплых морей, возникли большие города… Говорят, удалось овладеть древними заклинаниями, снова поднялись летающие города… Однако вспыхнула Вторая Великая Война магов, море смывало целые страны, землю трясло, солнце вставало то с востока, то с запада, затем вовсе скрылось в туче пыли на долгие сто лет и один день…

– Сейчас эпоха после Второй Великой Войны? – спросил я.

Она покачала головой.

– После Восьмой.

Удивиться я не мог, во сне чувство удивления отключено, как и цвет, однако черная печаль заполонила душу, а злая тоска сжала сердце.

– Неужели, – прошептал я, – это будет повторяться?.. И будет Девятая?

Она ответила тихо:

– Должно было произойти нечто… и оно произошло. В раздираемом болью мире появилась третья сила.

– Кто? – спросил я жадно.

Она ответила без колебаний, голос был грустный:

– Ты.

– Я?

– Ты, Ричард, ты и твоя вера, что как яркий факел осветила

этот мир. И… отбросила тень. Я говорю не о тебе лично, а о… этих… как их… христианах! Люди с крестами в руках не делят магов на своих и чужих, хороших и плохих, полезных и вредных. Они уничтожают всех. Уничтожают магию, уничтожают магов, уничтожают все, что имеет отношение к магии. Так что больше войнам магов не бывать, понимаешь… Однако эта третья сила уничтожает магов лишь по дороге в свое царство небесное, как они говорят, а главные противники у них те, кто…

Она замолчала печально, я договорил невесело:

– Я знаю. Они тоже уничтожают магов, магию и все, что связано с магией. Ибо магия несовместима не только с верой, но и с рационализмом. С рационализмом – еще больше.

Она скорбно усмехнулась.

– Однако те больше используют магию, чем люди с крестами. Они… они практичнее. У них на юге магию исследуют, выявляют, заставляют работать. Там есть маги, что занимаются поиском магических вещей, доставшихся от прошлого.

Я сказал жадно:

– А ты не могла бы меня провести на… юг?

Она покачала головой.

– Могу только повести, но всякий раз будешь просыпаться на своем ложе в этом замке, ибо за сутки не дойдешь. Надо пересекать не только горы, леса и болота, но и пустыни, реки, моря. Придется плыть от острова к острову… Нет, тебе придется идти во плоти. Но, милый…

Она нерешительно умолкла.

– Что?

– В тебе много странного, однако это не спасет тебя в путешествии, ибо людей с крестами убивают задолго на подступах к югу. И никакие силы их не спасают. Никакие.

Я молчал, не зная, как ей объяснить, что я не человек с крестом, я на все эти суеверия и ритуалы положил, мне что христианство, что пляски обкуренного шамана, у меня один бог – это я. И что если что-то делаю такое, что одобряемо церковью, то лишь потому, что так просто совпадает. Пока что. Но совпадать будет недолго, это ясно дал мне понять один… словом, многое объяснить пока что не могу даже себе.

– А ты? – спросил я.

– Я не помню, – ответила она медленно, – когда я… родилась. Мне кажется, что родилась и осознала себя – это сильно разделено во времени. Родилась и жила так столетия. Или больше, не знаю. Помню смутные образы, могу только догадываться, что раньше я была чем-то вроде сгустка ветра… только это не ветер…

– Понимаю, – прервал я. – Другие… тоже так же?

– Ты о троллях, гномах, эльфах, драконах и обо всем, что не люди?

– Ну, коровы и лошади тоже не люди, но как появились на свет, знаю… По крайней мере, полагаю, что знаю. Но все эти магические силы, что вырвались в мир…

– Изменили многих людей, – закончила она. – Как и многих зверей. Я сама не могу сказать, кто такие гоблины… То ли изменившиеся люди, то ли звери, что изменились… Многие звери вымирали, а другие… другие, наоборот… Но их тоже не осталось. Говорят, их убил гнев. Чей? Никто не знает. Но все говорят, гнев… Иди сюда, взгляни…