Ричард III. Последний Плантагенет
Шрифт:
Ричард склонил голову.
– А предложение покинуть Эдуарда, как уже сделали многие его сторонники, ты сочтешь предательством.
– Именно так, граф, – Дик вскинул подбородок, и отросшие волосы стегнули его по плечам.
– Не следует смотреть так, словно ожидаешь вызова или плена. Мы воевали бок о бок, герцог Глостер, – проронил Невилл. – Я не считаю тебя своим врагом.
– Но вы считаете таковым брата!
Уорвик вздохнул. Кузен выглядел уставшим, словно не спал целую ночь. Под глазами залегли тени, и нездоровая бледность разлилась по щекам.
– Ваше пленение мне не даст ничего, – усмехнулся бывший опекун. – Подобное недальновидно и только настроило бы вас и Эдуарда против меня. Однако я надеюсь на ваше благоразумие, герцог. Отправляйтесь в столицу. Посетите Вестминстер и хорошенько подумайте, действительно ли вы желали подобной судьбы. Для себя, для Англии… для родичей и для своих будущих детей. И тогда, возможно, мы поговорим вновь. Доброй дороги, Ричард.
– Прощайте, граф.
Глава 11
Вестминстер был мрачен, несмотря на частые пиршества, королевские выходы и балы. Поначалу Ричард никак не мог привыкнуть. Потом освоился. Оказалось, здесь не так уж и плохо.
Внешне молодая королева скорее понравилась герцогу Глостеру. Сочетание рыжих волос, светлых глаз и аристократичных черт казалось весьма привлекательным, хотя Дик никогда не выбрал бы себе подобную невесту. Елизавета обладала поистине чудовищным влиянием на брата. Эдуард не мог ей отказать ни в чем.
Как и предрекал Уорвик, королева прибыла ко двору в окружении многочисленной родни. Незнатные дворяне принялись обрастать привилегиями и землями. Сестра королевы, Кэтрин, вышла замуж за герцога Бэкингема, который был на дюжину лет младше нее. Двадцатилетний брат Джон пленил сердце восемнадцатилетней вдовствующей герцогини Норфолк. Неудивительно, что Елизавета и ее семья заслужили враждебное отношение со стороны старой знати.
И не только из-за внезапного величия. Ветераны старых битв, буквально на собственных плечах вознесшие Эдуарда к трону, прозябали в разоренных войной владениях. Влачили почти нищенское существование, а король ничего не предпринимал, дабы воздать им по заслугам.
Ричарду было плевать на титулы семейства Вудвиллов, но он не мог допустить несправедливости в отношении соратников. Тех, с кем успел ощутить ярость схватки и радость победы.
Дик передернул плечами и отошел от окна, из того нестерпимо дуло. Однако он не зря выбрал место вдалеке от столов и танцующих пар. Сегодня ему не хотелось развлекаться, и почти за весь вечер принца не побеспокоил никто. Даже племянница королевы, время от времени бросающая красноречивые взгляды в его сторону.
Помнится, наличие при дворе многочисленных девиц и дам, готовых уделить внимание даже тринадцатилетнему герцогу, оказалось первым впечатлением, поразившим Глостера в Лондоне. Видимо, дела в королевстве обстояли действительно плохо, и никто не был уверен в завтрашнем дне.
– Ричард, вы скучаете!
Дик вздрогнул и обернулся. Ее Величество проследовала через весь зал, покинув восседавшего на троне мужа. Елизавета слегка хмурилась и поджимала тонкие губы. Ее волосы, уложенные в замысловатую прическу, казались почти красными в свете огней. Платье, расшитое золотом и драгоценными камнями, колыхалось при каждом движении.
– Вовсе нет, Ваше Величество, – Дик поклонился как можно почтительнее и подал руку недавно обретенной родственнице.
– Я хотела бы поговорить с вами, – тотчас перешла к делу Елизавета. – На правах старшей сестры.
Нежелание ходить вокруг да около, неспешно беседовать о погоде или каких-либо иных малозначащих вещах являлось одним из неоспоримых достоинств этой женщины. С Ричардом она всегда говорила прямо.
– Конечно, Ваше Величество, – юноша снова поклонился.
Если бы королева могла выбрать себе девиз, то у Елизаветы он звучал бы: «Одна против всех». Она приняла его безропотно и следовала ему с настойчивостью, требующей лучшего применения. В бой за себя и родных она бросалась с ожесточением, вызывающим невольное уважение даже у врагов. Но средства, к которым прибегала Вудвилл, никто и никогда не назвал бы достойными.
Ричарда от ее гнева пока спасали строгое соблюдение этикета, нарочитая почтительность и любовь Эдуарда. Во время любой склоки или скандала, которых, видит Бог, Дик старался избегать всеми силами, брат неминуемо вставал на его сторону.
– Но сначала… – королева хитро прищурилась.
По велению ее руки заиграли лютни и флейты. Под сводами дворца разлились первые аккорды величественной паваны. Медленный истинно королевский танец, который танцевали крестоносцы перед тем как отправиться в Святую землю, не сбивал дыхания и не препятствовал разговорам.
– Я вызвал ваше недовольство, госпожа?
Королева сильнее оперлась на его руку. Юноша неспешно повел ее по залу, ловя на себе внимательные взгляды придворных.
– Если вы и далее продолжите действовать в том же духе, то поставите Глостер на грань разорения! – поворот. И снова плавные шаги, словно скользящие над полом. – Подумайте, в какое положение вы ставите короля!
Павана не подходила Елизавете. Как и карола – танец-шествие, распространенный по всей Европе.
– Я не бедствую, Ваше Величество, – в этот момент Дика искренне расстраивал неспешный темп танца. При дворе Филиппа Доброго он видел вольту и калату. Танцуя их, королева не смогла бы говорить столь длинно, да и сам разговор очень быстро сошел бы на нет.
– О, поверьте, при ваших чаяниях за судьбы обедневших йоркистов вы разоритесь очень быстро. И рано или поздно Эдуарду придется поддерживать вас, дабы не дать умереть с голоду!
Их руки разомкнулись. Поворот, уже в одиночестве. Шаг в сторону. Тело действовало само, повторяя давным-давно заученные движения.
– Прошу вас, Ваше Величество, не беспокойтесь о моей судьбе, – произнес Ричард, обходя Елизавету. Теперь они шли бок о бок. – Пока мой брат в угоду тех или иных причин не может оказать поддержку соратникам, за него это сделаю я.
Королева сбилась с шага. На щеках выступили красные пятна, но она поразительно быстро пришла в себя.
– Война, герцог. Казна разорена! А у Эдуарда…
Поворот и шаг в сторону. Замереть на миг.
– Много государственных дел, – закончил за нее Ричард, вновь подавая Елизавете руку. – Но люди, хранящие верность короне…
– Служить надо не за деньги, а из верности присяге! – Вудвилл перебила его, недослушав.
– И это бесспорно, Ваше Величество, – теперь он снова вел ее и почти не скрывал радости от скорого окончания танца. – Полагаю, вас не интересует тот факт, что эти люди сражались со мною рядом и часто прикрывали от врагов?