Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь

Флори Жан

Его противники не лишали себя возможности вставить свое слово и подчеркнуть полное исчезновение отношений между двумя королями, противопоставляя малодушие и «мелочность» Филиппа величию души, храбрости и бескорыстию Ричарда, полностью отдавшегося делу Бога. Разбирая некоторые тексты, можно спросить себя, а не был ли отъезд Филиппа Августа, ослабивший армию крестоносцев, в конце концов, более выгодным для признания Ричарда, чем его присутствие. Возможно, Ричард и не сильно разозлился, ведь ему предоставлялась свобода действий, и он становился полноправным начальником всей армии крестоносцев. Это, во всяком случае, то, что можно прочитать в любопытном отрывке мусульманского хрониста: во время первых переговоров между крестоносцами и султаном сарацины якобы считали, что Ричард идет на поводу у французов. Он живо протестовал против такой интерпретации, утверждая, что никак не подчиняется королю Франции, но, напротив, является настоящим предводителем, которому только болезнь помешала довести до конца подписанные соглашения^{2 [387]} . Отныне, избавившись от своего соперника, Ричард почувствовал, что у него развязаны руки для совершения рыцарских подвигов на Святой земле, к которым он призывал.

387

2 Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la Palestine par Saladin. P. 309.

На данный момент ему следовало получить как от своих союзников, так и от врагов согласие уважать условия договора

с Саладином. Обе стороны не спешили это делать. Маркграф Конрад, сторонник Филиппа Августа, не был расположен облегчать задачу Ричарда и начисто отказался отдавать мусульманских пленников. Герцогу Бургундскому пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить разъяренного Ричарда, который высказывал желание начать осаду Тира, чтобы вынудить Конрада отдать их. Со своей стороны, Саладину стоило немалого труда собрать значительную сумму, которую следовало выплатить согласно условиям договора. Саладин и Ричард без особого труда перенесли дату обмена с 9 на 20 августа. Впрочем, это соглашение было вызвано обстоятельствами, так как оба лагеря не доверяли друг другу, а постоянные слухи говорили о двуличии. Саладина обвиняли даже в намерении убить пленников, как он это сделал после битвы при Хаттине — тогда он присутствовал при обезглавливании тамплиеров, и сам обагрил руки кровью. Мусульмане же, наоборот, были убеждены, что Ричард не намерен возвращать пленных. На основе этих взаимных подозрений возникло некое недоразумение, к которому мы вернемся позже^{3 [388]} . Одно событие остается неоспоримым: 20 августа христиане напрасно ждали доверенное лицо Саладина. Если верить мусульманскому источнику, Саладин, возможно, обманутый движением части войска Ричарда, опасался ловушки и ожидал внезапную атаку приближающегося войска. Он выжидал. Почувствовав себя обманутым, Ричард приказал обезглавить мусульманских заключенных. Амбруаз, прямой тому свидетель, не возмущен, а, кажется, даже оправдывает такой акт возмездия:

388

3 См. дальше "Обращение с пленниками"

«Чтобы сбить спесь с турок, чтобы унизить их закон и чтобы отомстить за христианство, он приказал вывести за город две тысячи семьсот человек, которых приговорили к смерти. Так были отомщены те, кто пал под их ударами и стрелами их арбалетов»^{4 [389]} .

Другие хронисты прилагают усилия, чтобы оправдать этот акт жестокости вероятными соображениями, которые еще нужно доказать. У Ричарда случился приступ неконтролируемой ярости из-за промедления Саладина, который не спешил выполнять условия договора в части передачи Святого Креста, а также обмена пленниками и выплаты дани^{5 [390]} . Мусульманские хронисты, не отрицая недовольства Ричарда перед отсрочкой, подчеркивают мрачные последствия этого поступка: отныне конфликт между мусульманами и христианами становится более ожесточенным, и начинается увлеченная, жестокая резня. Об этом можно прочесть в очень точном рассказе арабского хрониста Баха ад-Дина:

389

4 Ambroise, v. 5507; Itinerarium, IV, 4.

390

5 Ambroise, v. 5409; Gesta Henrici, II, 188; Roger de Hoveden. Chronica, III, 127; Matthieu Paris, II, 374; Richard de Devizes. P. 47; Raoul de Diceto. Opera historica, 94.

«Они привели мусульманских заключенных, которых Бог приговорил к страданиям в этот день. Их было три тысячи, они были связаны; французы бросились на них как один и безжалостно убили их с помощью мечей и копий. Наши аванпосты предупредили султана о приближении врага, и он отправил подкрепление, которое прибыло лишь после казни заключенных. Как только они убедились в этой резне, мусульмане напали на врага; произошла битва с ранеными и убитыми с обеих сторон, пока ночь не развела воюющих. Утром мусульмане захотели разобраться, что произошло, и они нашли мучающихся сотоварищей там, где произошло сражение; некоторых они даже узнали. Глубокая скорбь охватила их, и, начиная с этого дня, они всех уничтожали (захваченных врагов), если речь не нашла о какой-нибудь знаменитости или могучем человеке, способном работать. Было названо много причин, объясняющих эту резню; одной из них было то, что они их убили, чтобы отомстить за ранее убитых пленников. Другой причиной было то, что король Англии решил захватить Аскалон и не хотел оставлять у себя за спиной этих людей. Одному Богу известна правда!»^{6 [391]}

391

6 Baha ad-Din // Gabrieli F. Chroniques arabes des croisades. P. 249.

Естественно, в соответствии с тем, что оба противника пообещали друг другу раньше, как они полагали, в устрашающей форме, за этой резней мусульманских пленников немедленно последовало параллельное уничтожение христианских пленников. Что касается Святого Креста, то, естественно, его не вернули, к великому разочарованию христиан, как подчеркивает другой мусульманский хронист:

«Крест с распятия был передан в сокровищницу не из уважения к нему, а ради унижения. Франки очень злились из-за того, что этот крест находится у нас, и это увеличивало их невзгоды днем и ночью. Греки предложили огромную сумму и отправляли посланника за посланником, чтобы его забрать, но у них ничего не получилось, они не получили того, что просили»^{7 [392]} .

392

7 Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la Palestine par Saladin. P. 330-331.

Являлся ли приказ казнить пленных следствием ярости Ричарда ввиду отказа, или, по крайней мере, нерешительности Саладина передать Крест, как он пообещал? Вполне возможно, так как короли и еще больше заморские христиане придавали исключительную важность реликвиям, захваченным Саладином, которые король Англии поклялся вернуть^{8 [393]} . Лишь выше приведенный текст придает приказу Ричарда более-менее стратегический характер. Кстати, этим не стоит пренебрегать. После победы в Акре у Ричарда было два варианта действий. Первый заключался в том, чтобы немедленно отправиться в Иерусалим, захватить его, как этого желали все крестоносцы, именно ради этого покинувшие свои дома. Однако город был хорошо укреплен, защищался мощным гарнизоном, но, самое главное, он располагался далеко от моря, откуда поступали провизия и подкрепление. Ричард с самого начала отдавал себе отчет в том, что подобная экспедиция сопряжена с большим риском. Таким образом, под недовольный шепот своих людей и еще больше французов, он решил обеспечить себе обладание прибрежными городами, в частности Аскалоном и Яффой, ключевыми местами нынешнего успеха, а также будущего в военных операциях за морем. Ему не без труда удалось убедить крестоносцев покинуть Акру, где они предавались различным развлечениям победителей, как об этом сообщают в разных выражениях христианские и арабские источники. Амбруаз, например, сокрушается об утраченных радостях жизни и описывает боль, с которой крестоносцы покидали город и женщин, из которых остались лишь самые старшие — «хорошие пилигримки, работницы, прачки, обстирывавшие их, мывшие им голову и выводившие блох»^{9 [394]} . Арабский хронист, личный секретарь Саладина, оказывается еще более точным и свойственным ему отточенным стилем рисует образ христианских женщин, подобный тому образу восточных

женщин, который можно найти в произведениях западных писателей. Это доказывает, что воображаемая экзотика давала о себе знать как с одной, так и с другой стороны, произведя похожий эффект. Арабский автор описывает христианок обворожительными и бесстыдными, гибкими и сладострастными, извращенными, очаровательными соблазнительницами, бессовестно предлагающими себя воинам, полагающими, что подобным образом они приносят достойную жертву во имя Бога^{10 [395]} .

393

8 Matthieu Paris, II, 378; Baha ad-DTn // Gabrieli F. Chroniques arabes des croisades. P. 252.

394

9 Ambroise, v. 4678.

395

10 Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la Palestine par Saladin. P. 202, 381.

Арсуф и завоевание побережья

К сожалению, часть армии крестоносцев покинула Акру и направилась в Яффу, чтобы завоевать побережье, перед тем как отправиться (во всяком случае, все на это надеются) завоевывать Иерусалим — цель всей экспедиции. Амбруаз, подобно жонглерам, заботится о том, чтобы описать своим читателям и слушателем в лестных выражениях превосходную армию христианских рыцарей, отправляющихся в путь под звон оружия, шум развевающихся знамен и раскрашенных щитов. Он следует известной традиции песен о деяниях, описывающих то, что больше всего интересовало людей того времени, — выезд огромной армии храбрых воинов, снаряженных блестящим оружием, разгруппированных по батальонам под командованием военачальников, которые устраивают грандиозную процессию:

Целое утро отправлялись отряд за отрядом,

Лучшие из отрядов конницы.

Много людей пришло посмотреть,

И молодые девушки, и старухи,

И сестры, и матери, и жены.

Все блестело, все сияло,

Все сверкало на этом полуострове^{11 [396]} .

Ричард во время этого похода на Яффу реально доказал свои способности стратега, к которым мы вернемся позже. Его армия продвигалась вдоль берега: поэтому с правого фланга его прикрывал христианский флот, господствовавший на море. Левый фланг его армии защищали пехотинцы, вынужденные отбивать постоянные атаки турок, верных своей испытанной тактике, которая когда-то так удивила и шокировала христиан Первого крестового похода^{12 [397]} . Их окружные стремительные атаки позволяли избежать прямого контакта, изматывая французские колонны бросками копий и стрелами конных лучников. Об этой технике европейцы прежде не знали, но уже поняли всю эффективность этой методики и нашли способ, как защитить себя. Главное для христианских всадников не поддаваться на провокации и спокойно переносить шквал стрел и дротиков, не поддаваясь искушению начать преследование этих суетливых всадников, главной задачей которых являлась дезорганизация, разъединение и рассеивание всегда собранной и сжатой франкской армии, практически непобедимой, пока поддерживается дисциплина. К большому удивлению мусульманских хронистов, которые хвалят царивший в армии короля Англии порядок, но и сожалеют о нем, всадники не покидают строй, стойко перенося ливень стрел, который на них обрушивается, но не убивает из-за высокой прочности их доспехов; стрелы втыкаются в них, делая их похожими на ежей^{13 [398]} . Армия Саладина довольствуется лишь сопровождением армии Ричарда на расстоянии, пытаясь иногда преследовать колонны, чтобы разделить их, и концентрируя свои усилия на арьергарде. Арьергад, находившийся под командованием Гуго Бургундского, уже был готов нарушить первоначальный приказ ради ответной, но рискованной атаки. Но Ричарду удалось воззвать к их здравому смыслу, и он забрал арьергард под свое командование при поддержке тамплиеров и госпитальеров, которые уже привыкли к этой сложной роли сторожевых псов. Поход на юг от этого был не менее ужасен, так как люди Саладина, преследовавшие христианскую армию, опережали ее в регионах, через которые она должна была пройти, грабили села, уничтожали урожай и фруктовые сады, практиковали тактику выжженной земли, чтобы христиане умерли с голоду. Однако здесь снова стратегия Ричарда позволила разрушить планы мусульман, так как флот, идущий вдоль берега, снабжал крестоносцев минимально необходимым продовольствием.

396

11 Ambroise, v. 5733-5748.

397

12 Смотри по этому поводу Fiori J. Encore l’usage de la lance... La technique du combat chevaleresque vers 1000 // CCM, 31, 1988. P. 213-240; Fiori J. Chevalerie chretienne et cavalerie musulmane; deux conceptions du combat chevaleresque vers 1000 // Le monde des heros dans la culture medievale, (Wodan, vol. 35), 1994. P. 99-113 (переиздано в Croisade et chevalerie, Leuven, 1998. P. 389-405).

398

13 Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la Palestine par Saladin. P. 336-337. См. также тексты Бахи ад-Дина, процитированые Джилингемом в Gillingham J. Richard Coeur de Lion. P. 254.

Сражений было достаточно, и Ричард лично принимал в них участие, как мы увидим во второй части этой книги. 3 сентября его даже ранили копьем, когда он спешил на помощь тамплиерам, оказавшимся в затруднительном положении, но рана не была опасной^{14 [399]} . Поход сам по себе был тяжел в разгар лета. Христианские воины не снимали свои кольчуги, чтобы хоть как-то защититься от непрерывного ливня стрел, выпускаемых их врагами, и страдали вдвойне. В окрестностях Цезареи (тоже опустошенной перед их приходом турками Саладина), в душном лесу по пути к Арсуфу они боялись, что турки в любой момент могут поджечь этот высохший лес и превратить его в пепел.

399

14 Ambroise, v. 6059, Itinerarium, IV, 15; о подвигах Ричарда см. «Лучшие рыцари в мире»

Саладин в это время собрал все войска, которыми он располагал. Он решил дать бой и ждал крестоносцев долине Арсуфа, на выходе из леса. Решающее сражение состоялось 7 сентября. Согласно выбранной стратегии, Ричард начал его, выстроив свое войско по правилам сражения: по обоим краям он расположил самых лучших, самых опытных бойцов — из военно-монашеских орденов — в авангарде он поставил тамплиеров, центр армии составлял контингент из разных этнических групп: бретонцы, англичане, нормандцы, пуатевинцы, анжуйцы, несущие знамена, в арьергарде стояли госпитальеры. Все эти воины выдвинулись бок о бок в две колонны, стройными рядами под командованием Ричарда и Гуго Бургундского^{15 [400]} . В середине дня первая волна турок нахлынула на армию с боевым кличем и под звуки барабанов и труб. На христиан обрушился град стрел, убивших много воинов, но еще больше лошадей, прежде всего, в арьергарде госпитальеров. Великий магистр ордена Гарнье Наблусский потерял убитыми и ранеными столько лошадей, что несколько раз спрашивал у Ричарда разрешения ответить на этот натиск. Ричард отказывал, ожидая подходящего момента для главного сражения. Уставшие от потерь и не имевшие возможности ответить, маршал и английский рыцарь Бодуэн Керью в стремлении проявить свою храбрость не смогли больше пребывать в бездействии, унижавшей и раздражавшей их. Вопреки приказу Ричарда, они атаковали турок с криком «Святой Георгий», увлекли за собой часть армии, прорвав при этом оборонительный кордон из пехотинцев.

400

15 Ambroise, v. 6137, Itinerarium, IV, 17