Риэго
Шрифт:
Нескольких наиболее преданных Делу офицеров Порльер послал арестовать капитан-генерала и других виднейших слуг абсолютизма. Они же должны были освободить заключенных в тюрьмы либералов.
Восставшие направили в Эль-Ферроль, Виго, Сантьяго-де-Компостела и другие города Галисии призыв примкнуть к движению.
Уже через день гарнизон Ферроля в полторы тысячи штыков шел на соединение с восставшими. Другой отряд выступил под знаменами свободы из Виго. Только войска в Сантьяго, столице провинции, еще колебались, и либералы слали оттуда к Порльеру гонцов, прося его поскорей прибыть в город.
Сантьяго
Порльер сформировал колонну из 800 человек и двинул ее на Сантьяго. Вечер 22 сентября застал Маленького маркиза в двух лигах от этого города, в небольшом поселении Орденесе. Он отправил офицера к командующему гарнизоном Сантьяго, предлагая присоединиться к восставшим либо сдаться. Никакого ответа не последовало. Посоветовавшись со своим штабом, Порльер решил переночевать в Орденесе, чтобы на рассвете идти дальше.
С первой минуты, как в Сантьяго стало известно о перевороте Порльера, монахи и падре выдали из монастырских кубышек всему гарнизону города давно не плаченное жалованье.
Церковники тотчас оценили все возможности, создавшиеся благодаря неожиданной остановке Порльера. Они отправили в Орденес своих эмиссаров.
Пока Порльер и его офицеры сидели в харчевне за обильным ужином, в ночном сумраке по селению шмыгали монахи. Они пробрались в сараи, где были размещены солдаты. Разыскав сержантов, они созвали их в церковный двор и развязали свои кошельки.
Подкупив унтер-офицеров, монахи вместе с ними пошли по сараям уговаривать солдат.
Если не действовал страх отлучения от церкви и вечных адских мук, прибегали к звонким реалам. Унтер Чакон лицемерно разглагольствовал перед солдатами о бесчестии и ужасах братоубийственной войны, о том, что аристократ Порльер ведет их убивать таких же крестьян, как они сами. Только арест бунтовщиков-офицеров и отдача их в руки правосудия позволит солдатам избежать беды и даст им королевское прощение.
Чакон руководил всей операцией. Он выставил караулы вокруг деревни, чтобы никто не мог скрыться.
Офицеры все еще благодушествовали за столом, когда дверь харчевни распахнулась:
— Сдавайтесь, изменники!
Офицеры успели обнажить шпаги и выстроиться для защиты. Раздалось несколько выстрелов.
Среди ворвавшихся не было ни одного рядового. Рассчитывая, что солдаты остались ему верны, Маркесито прыгнул через окно во двор с криком:
— Офицеры, за мной!
Но дом был окружен.
Порльер и его офицеры уступили судьбе. Их отправили в Сантьяго, в подземелье инквизиции.
Весть о катастрофе в Орденесе мгновенно достигла Коруньи. Обезглавленное движение растаяло. Комендант и новые власти, назначенные Порльером, поспешили скрыться.
Так потерпел крушение военный переворот, задуманный во имя самых высоких побуждений.
Мадрид требовал быстрого, сурового наказания бунтовщиков. На Порльера надели кандалы весом в пятьдесят фунтов и под сильным конвоем отправили в уголовную тюрьму Коруньи. Старинный варварский закон требовал оголения его по пояс. Так он и валялся в сыром, темном подземелье.
Военный суд 2 октября приговорил Порльера к повешению.
Достоинство и твердость, проявленные Маркесито с момента ареста и до смерти, были поистине прекрасны. Когда фискал, читая ему приговор, произнес слово «изменник», Порльер воскликнул:
— Изменник?! Скажите лучше — самый верный слуга родины!
В письме из тюрьмы к жене Порльер просил ее вспомнить, сколько раз его жизнь подвергалась опасности на службе Испании. Теперь он будет принесен в жертву за то же дело. Смерть его не страшит. Казнь ужасна для преступника, но она славна для того, кто умирает за благо родины!.. Он просил жену написать на его могильном камне: «Здесь покоится прах дона Хуана-Диаса Порльера, генерала испанских армий. Он был счастлив во всем, что предпринимал против врагов своей родины, и умер жертвой гражданских раздоров. Честные души, почтите прах погибшего».
День казни Порльера был днем траура в Корунье. Мужество и чистые побуждения этого борца за свободу снискали ему общую любовь.
Когда на шею Маленького маркиза уже надели петлю, он вынул из кармана мундира белый платок, приложил его к глазам и отдал священнику:
— Передайте это донье Хосефе…
Известие о восстании в Галисии как удар грома потрясло все здание тирании. Но замешательство было недолгим. Порльера поймала в свои цепкие лапы инквизиция. И на смену трусливому страху пришел шумный триумф. Реакция праздновала свою победу бешеными гонениями на либералов.
Отставки, ссылки, аресты сыпались теперь на головы даже самых преданных слуг режима. В немилость попал и новый военный министр Бальестерос, который позволял себе независимый тон в отношении камарильи.
Задумав отставку Бальестероса, Фердинанд навестил министра в его загородной вилле, вел с ним долгую милостивую беседу. Прощаясь, он просил генерала приехать с самого утра во дворец для обсуждения неотложных дел.
Счастливый благосклонностью монарха, министр явился в королевские покои. Здесь дворцовый лакей вручил ему приказ об отставке и немедленном выезде в ссылку.
Для либерального лагеря — тайных военных обществ — плачевный исход заговора Порльера был жестоким ударом.
При первом известии о восстании в Галисии военные хунты подготовили выступления войск в Кадисе, Барселоне, Валенсии, Сарагосе. Но связь между отдельными частями страны была так затруднена, что, когда удалось, наконец, согласовать действия, очаг восстания уже погас.
Провал в Галисии оказался лишь первым глотком из горькой чаши неудач и разочарований. К началу 1816 года под удар реакции попал центр испанских масонов, находившийся в то время в Гранаде. Инквизиция овладела архивами ложи. Хотя имена во всех документах и письмах были вымышленные, но пытками инквизиторам удалось выведать часть масонских тайн. Тысячи людей угодили в тюрьмы и в ссылку. Оставшимся на свободе приходилось сызнова плести сложную сеть конспирации.