Рифтеры (Сборник)

Уоттс Питер

Она поднимается выше. Панорама под ней освеща­ется сиянием блуждающих фонарей. Дальше безмятежно горят огоньки других частей «Атлантиды». Она с трудом улавливает гудение рифтерских голосов, слов не разо­брать. И настроиться ни на кого из них не удается. Она одинока на дне морском.

Неожиданно Кларк пересекает некую невидимую ли­нию, и челюстная кость наполняется звуками.

– ...тела, – говорит Лабин. – Убитых по своему усмотрению. Гарсиа будет вас принимать под медотсеком.

– Там и половины не поместится, – слабо жужжит

вдали («О! Это Кевин!») – Слишком много раненых.

– Все с F-3, кроме раненых и сопровождающих, встречаются у закладки. Хопкинсон?

– Здесь.

– Есть что-нибудь?

– Кажется. В блоке Е полно мозгов. Кто, не опре­делить, но...

– Йегер и Ын, поднимите своих на сорок метров по вертикали. Координаты не менять, но всем отойти от корпуса. Хопкинсон, отводи своих к медотсеку.

– Мы в порядке...

– Исполнять. Нужны доноры.

– Господи, – слабо бормочет кто-то, – мы пропали.

– Нет. Не мы, а они.

Это Грейс Нолан, живая, властная и непоколебимая даже за фильтрами вокодера.

– Грейс! Они же...

– И что? – жужжит она. – Думаешь, они побеждают? А что дальше, народ? Этот трюк второй раз не пройдет, а у нас хватит зарядов подорвать весь фундамент на хрен. Вот мы их и подорвем.

– Кен?

Короткая пауза.

– Слушай, Кен, – жужжит Нолан, – до закладки я доберусь через...

– Не нужно, – жужжит Кен, – туда уже выдвину­лись.

– Кто?

– Кстати, с возвращением, – обращается Лабин к кому-то неназванному. – Цель известна?

– Да... – голос слабый, слишком искажен, чтобы опознать.

– Заряд установишь в пределах метра от метки. Уста­новишь – и быстро отплывай! Не задерживайся у корпуса больше необходимого, ясно?

– Да.

– Детонатор акустический, я взорву отсюда. На счет десять снимаю блокаду.

«Господи, – думает Кларк, – так это ты!»

– Всем отойти на безопасное расстояние, – напоми­нает Лабин. – Блокаду снимаю!

Она далеко за пределами действия глушилок, для нее перемена не слишком заметна. Однако следующий голос, долетающий до нее через вокодер, звучит по-прежнему тихо, но легко узнаваем.

– Есть, – жужжит Джулия Фридман.

– Отходи, – приказывает Лабин. – На сорок метров. Подальше ото дна.

– Привет, Аврил, – окликает Фридман.

– И тебе, – отвечает Хопкинсон.

– Вы настраивались на то крыло – там дети были?

– Да... Да, были.

– Хорошо, – жужжит Фридман, – Джин терпеть не мог детей.

Канал затихает.

Сперва ей кажется, что месть идет по плану. По миру прокатывается пульсация – глухой, почти субзвуковой импульс отдается в растворе, плоти и костях, – и, на­сколько ей известно, сотня, если не больше врагов обра­щается в кровавую кашу. Она не знает, сколько рифтеров погибло при первой стычке, но сейчас счет наверняка превзойден.

Она в давно знакомой среде, где это, кажется, ничего и не значит.

Даже второй взрыв – такой же приглушенный толчок, только мягче, более отдаленный – не сразу приводит ее в себя. Вторичных взрывов следовало ожидать – должны были лопнуть трубопроводы и кабели, каскадом повзлетать резервуары высокого давления – всякое могло быть. Дополнительный бонус своим, не более того.

Но нечто в глубине сознания подсказывает ей: со вто­рым взрывом что-то не то; может, эхо не такое – словно ты качнул язык древнего церковного колокола, а услы­шал дребезжание бубенчика. И голоса, вернувшиеся по­сле толчка, не торжествуют победу над гнусными ордами корпов, а полны сомнения и колебаний – даже вокодеры не могут этого скрыть.

– Что это за хрень была?

– Аврил? Вы там почувствовали?

– Аврил? Кто-нибудь слышит... кто-нибудь...

– Черт побери, Гардинер? Дэвид? Стэн? Кто-ни...

– Гарсиа, ты... я не...

– Тут пусто. Я на месте, только тут ни хрена нет.

– Ты о чем?

– Все дно пузыря, его просто... похоже, снесло оба...

– Как – оба? Она заложила всего один заряд, и тот был...

– Кен? Кен! Где ты, черт бы тебя побрал?

– Лабин здесь.

Тишина в воде.

– Мы лишились медотсека. – Голос у него как ржа­вое железо.

– Что?..

– Как?..

– Заткнуться всем на хрен, – рычит в темноту Ла­бин. Снова молчание, почти полное. Кто-то продолжает стонать-скрежетать по открытым каналам.

– Очевидно, на пузыре остался нераспакованный за­ряд, – продолжает Лабин. – И детонировал он от того же сигнала, которым мы подорвали «Атлантиду». С этого момента и впредь – только узконаправленные импульсы. Иначе могут сдетонировать и другие. Всем...

– Говорит «Атлантида».

Слова раскатываются над морским дном, как Глас Бо­жий, никакие помехи его не оскверняют. «Кен забыл вернуть блокаду, – соображает Кларк. – И начал орать на своих...»

«Кен теряет контроль...»

– Возможно, вы полагаете, что сила на вашей сто­роне, – продолжает голос, – но это не так. Даже если вы уничтожите наше убежище, вы обречены на смерть.

Кларк не узнает голоса. Странно. Звучит он властно.

– Вы инфицированы второй моделью. Вы все ин­фицированы. Вторая модель крайне заразна и не дает симптомов в течение нескольких недель инкубационного периода. Без лечения вы все погибнете в течение двух месяцев. У нас есть лекарство.

Мертвая тишина. Даже Грей не высовывается с «Я же говорила».

– Мы защитили все файлы и культуры от неавтори­зованного использования. Убив нас, вы убьете себя.

– Докажите, – требует Лабин.

– Обязательно. Только погодите минуту. А если вам не терпится, исполните свой трюк с чтением мыслей. Как вы там говорите? «Настройтесь». Мне рассказывали, что это обычно позволяет отличить правдивого человека от лжеца.

Никто не поправляет говорящего.

– Назовите свои условия, – произносит Лабин.