Рифы космоса (трилогия)
Шрифт:
Ганн смутно осознал, что сотоварищи уничтожили раненого собрата, разорвали его на куски и теперь крутились и сплетались в драке за свою долю добычи. Но у него не было времени наблюдать за ними. Пространственник рухнул на грунт, и Ганн, спотыкаясь, поспешил к этому месту.
Животное упало на самом краю маленькой плантации Гарри Хиксона. Его голубая кровь заливала зеленый мох. Над страшной раной склонился наездник, пытаясь остановить кровь обеими руками.
Наездником была девушка. Хиксон не ошибся. Это была та самая девушка с фотографии, которую он показывал Ганну.
Пространственник стонал
— Могу я вам помочь? — спросил Ганн.
Девушка, Карла Сноу, быстро повернулась. Она смотрела на Ганна, словно это был пиропод или какое-то не менее ужасное существо из легенд. В глазах ее был страх и, как это ни странно, подумал Ганн, почти облегчение, словно она ждала чего-то похуже. С таким выражением человек встречает один на один волка, в то время как ожидал встретить тигра.
— Вы кто? — спросила девушка. Голосом она вполне владела. Она была высокая и сильная, хотя и очень молодая.
— Я Бойс Ганн, — сказал он. — А вы Карла Сноу. Гарри Хиксон предупредил, что вы прилетите.
Рука девушки метнулась к губам. Глаза расширились от ужаса. На мгновение Ганну показалось, что она сейчас бросится бежать. Потом она с жалостью тряхнула головой и повернулась к пространственнику.
Кровь больше не текла, животное больше не вздрагивало. Стоны его затихли.
— Султана умерла, — тихо сказала девушка, словно самой себе.
— Мне очень жаль, — сказал Бойс Ганн, понимая, что это очень слабое утешение. Он бросил взгляд вверх — пироподы полностью исчезли — потом снова посмотрел на девушку. Лицо Карлы Сноу, покрытое умеренным загаром, по цвету почти соответствовало медовым волосам. Они были почти такого же цвета, как ее пространственник. На белом комбинезоне виднелись пятна крови, с пальцев капала золотистая слизь. И все же она казалась очень красивой.
На секунду глубоко погребенные чувства вновь ожили внутри Ганна, Он вспомнил Джули Мартин и вкус соли на ее губах, когда он поцеловал ее на прощанье на морском берегу в маленьком мексиканском курортном городке Плайя Бланка. Эта девушка совсем не напоминала Джули. Она была светловолосой, а у Джули волосы были черны, как ночь. Она была высокого роста, а Джули — миниатюрна. У нее было крупное доброе лицо, и даже в минуту горя оно выдавало любовь к жизни, в то время как Джули Мартин была девушкой, склонной к печали. Но и в первой, и во второй было нечто, волновавшее Ганна.
— Эти звери могут вернуться, — поспешно сказал он. — Нам нужно уходить отсюда.
Слезы на щеках девушки высыхали, она немного успокоилась. Она посмотрела на бесполезный пистолет в руках Ганна и чуть улыбнулась.
— От него пользы мало. Он пустой.
— Я знаю. Нужно вернуться в пещеру Хиксона. Он мог оставить запасные заряды.
— Оставить? Но вы, кажется, сказали, что он здесь! — лицо ее снова омрачилось, в ярких глазах виднелся страх.
— Он был здесь, но теперь его уже нет. Исчез. Не знаю, куда и как.
Девушка механически кивнула, словно засыпая, не в силах воспринять слова Ганна. Она опустилась на колени рядом с мертвым пространственником и погладила его золотистый мех.
— Бедная Султана. Я этого себе никогда не прошу. Когда я получила ваш сигнал, я… я испугалась. Я не знала, что делать. Папа улетел по вызову Он взял наш корабль… и я решила отправиться на Султане, сама.
Она плотно сжала на секунду побелевшие губы.
— Я не подумала об опасности. Здесь редко встречаются пироподы — их вывели несколько лет назад, хотя они постоянно снова плодятся. Но раньше я столько раз убегала от них на Султане. Я забыла о том, что она… стареет.
Она легко встала и тронула Ганна за руку, стараясь придать ему уверенность.
— Но вы не волнуйтесь. Мы не потеряемся. Папа за нами прилетит, как только вернется домой. Я оставила сообщение.
Ганн кивнул.
— Он, наверное, подождет немного, — сказал он, раздумывая, — а потом, если вы не вернетесь, через день—два отправится искать вас.
Но Карла Сноу покачала головой, тряхнув золотистыми волосами.
— Нет. Он не станет ждать. Ни одной минуты. Я сообщила в записке, что получила старый аварийный сигнал Гарри Хиксона Он отправится на самой полной скорости, какую только способен развить корабль, чтобы узнать, кто послал сигнал Гарри.
Ганн уставился на нее.
— Как кто? Гарри и послал. Гарри Хиксон. Я же вам сказал.
— Я помню, — сказала девушка спокойно, но в голосе ее чувствовался отголосок удивления и страха. — Но, понимаете, это не мог быть Гарри. Я… Нет, подождите, я вам покажу.
Она повела его прочь от возделанного поля обратно к красной скале, где лазерным пистолетом Ганн опирался о каменную пирамиду, стреляя в пиропода.
— Видите? — сказала она, касаясь пирамиды.
Он нагнулся, всматриваясь, и на самом нижнем камне, на полуровной лицевой стороне валуна разобрал слабо видимые буквы, выжженные линия за линией лучом пистолета. Их невозможно было заметить, если человек не знал, куда смотреть. Надпись гласила:
ГАРРИ ХИГСОН
Умер от фузоритной инфекции
Да светит ему в пути Денеб
— Видите? — сказала девушка. — Гарри не мог послать сигнала. Он умер три года назад.
Глава V
Все это произошло за много месяцев до появления Требования Освобождения. Старый Планирующий на Земле пребывал в радостном единении с Планирующей Машиной. В пространстве Системы сновали между планетами и лунами крейсера Плана, достигая самых дальних постов Космического Заслона, привозя оружие и приказы Машины в самые дальние форпосты территории, контролируемые Планом Человека. В орган-банке на острове Куба бывший служащий Технокорпуса, нигериец, отдал последние жизненные органы в пользу какого-то более полезного слуги Плана и умер. Когда-то его звали М’Буна, он был пойман и осужден трибуналом за дезертирство. Девушка по имени Джули Мартин сидела в спальне общежития глубоко под перуанскими Андами. Она сжимала в руке стило, раздумывая, что написать — письмо человеку, «которого любила», но уже давно не получала от него известий, или просьбу о приеме ее на специальную службу Планирующей Машине.
И в далеких Рифах, в растянувшемся на сотню орбит сообществе, называемом Свободное Небо, оператор-майор Бойс Ганн пришел к выводу, что величайшая в его жизни возможность сослужить службу Плану — и получить величайшее вознаграждение! — преподнесена ему на серебряном блюдце.
Потому что он находился на Свободном Небе, в самом сердце Рифов Космоса — и был полностью свободен. И он знал — или считал, что знает — способ вернутся к мирам Плана.
Само собой, далеко не все было ясно и понятно. Некоторые вопросы даже вызывали — почти — неприятную дрожь.