Рихард Зорге
Шрифт:
— Ничего, — ободрил посла Зорге. — Тот же самый француз сказал и другое: «Высокие посты быстро научают высокий ум».
Отт самодовольно улыбнулся. Он не расслышал в голосе Рихарда ни тени насмешки.
Рихард с трудом приоткрыл отяжелевшие веки. Маленькая чистая комната. Окно во всю стену. Белые шторы. Белые занавески. Белая спинка кровати. И вдруг — яркое красное пятно. Оно расплывалось, прыгало, превращалось в обжигающий огненный шар. Шар катался в воздухе, то появлялся, то исчезал. Рихард захотел поймать его. Протянул руку. Грубая резкая боль стиснула все тело, вернула к сознанию. Теперь он ясно различал над собой чье-то закрытое марлей лицо. Раскосые большие глаза, почти без бровей. Внимательные и настороженные. Над глазами красное пятнышко — аккуратный крестик на ослепительно белой косынке… Сестра милосердия… Госпиталь… «Катастрофа», — пронеслось
В последние дни пришлось здорово потрудиться. Центр требовал новых сведений о возможном развитии событий на Дальнем Востоке. По многочисленным каналам к Рихарду поступали самые разнообразные и порой противоречивые сообщения. Одзаки регулярно информировал о настроениях членов японского кабинета, Вукелич — о тактике европейских государств в отношении гитлеровского рейха, Мияги — о планах японской военщины. Сам Рихард внимательно следил за всем, что происходило в посольстве и в токийской нацистской организации. Созданный им разведывательный аппарат работал четко и достаточно успешно. И все же главная забота лежала на его плечах. Это был огромный труд ученого-аналитика, который по отдельным штрихам должен создать цельную картину. А картина получалась весьма зловещей. Захватив Австрию и Чехословакию, Гитлер уже не скрывал своего желания как можно скорее начать большую европейскую войну. Было также ясно, что немцы хотят обеспечить себе тылы. Для этого им нужно было отвлечь внимание и силы Советского Союза на Дальний Восток, создав для него угрозу со стороны Японии. Фашистская дипломатия развила бурную деятельность. Зорге знал, зачем посол Отт все чаще и чаше отправлялся в министерство иностранных дел. Там он часами убеждал японцев выступить против СССР. Последствия его визитов уже успели сказаться. Японская печать, словно по команде, начала яростную антисоветскую кампанию. На советско-маньчжурской границе участились случаи провокаций. Временами казалось, что мир висит на волоске. Однако окончательные планы японского правительства сохранялись в глубочайшей тайне. Проникнуть в эту тайну стало главной задачей Рихарда. Он провел не одну бессонную ночь, думая, анализируя, сопоставляя. Нет, Япония пока что не готова к «большой войне» с Советским Союзом — был его окончательный вывод.
Но Рихард предупредил Центр о том, что в ближайшее время со стороны Японии могут последовать попытки еще более обострить международную обстановку на Дальнем Востоке, произвести разведку боем.
Доклад был готов в четверг. А в пятницу Клаузен сообщил, что ему удалось, наконец, найти для Рихарда «отличную игрушку». Этой игрушкой был новенький «харлей», который, по словам Клаузена, только и ждал, чтобы его оседлал достойный наездник.
Быстрая езда была общеизвестной слабостью Рихарда. Это увлечение, видимо, больше всего соответствовало его натуре: бешеная скорость, точный расчет, выдержка, смелость.
Рихард давно просил Клаузена присмотреть для него хороший мотоцикл и уже предвкушал тот момент, когда после стольких дней адского труда сможет немного освежиться и рассеяться.
Стоял солнечный весенний день, когда Зорге выкатил сверкавший никелем «харлей» на улицу и завел мотор. Машина была сильная, тяжелая. Рихард с наслаждением дал газ, рванулся навстречу ветру. Мотоцикл быстро набрал скорость и птицей понес своего седока.
На одном из крутых поворотов перед Рихардом внезапно вырос велосипедист. Какой-то старик вез несколько ящиков мелкой рыбешки. Услышав звуки приближающегося мотоцикла, он растерялся. Все решали доли секунды.
Рихард сделал рывок в сторону, мотоцикл взревел. Но заднее колесо, как на грех, попало в лужу. Машину развернуло и со всего размаху бросило на глухой забор…
Когда Рихарда привезли в госпиталь, он был почти без сознания. Кровь заливала лицо. Большая рана на голове, глубокие ссадины по всему телу.
— Немедленно на стол, — услышал он чей-то категорический приказ и внутренне ужаснулся.
Ведь самая страшная катастрофа ждала его впереди. Готовя к операции, его обязательно разденут… Одежду унесут и проверят. А там, в кармане пиджака, агентурный материал. По правилам конспирации он не мог оставить его на квартире. Если этот материал попадет в руки японцев, провалится вся организация. Погибнут товарищи. Собрав последние силы, превозмогая боль, Рихард приподнялся
— Я вез очень срочные новости для агентства, — стараясь казаться как можно более спокойным, сказал он стоявшему возле него врачу, — Прошу вас, немедленно сообщите одному моему знакомому, в каком месте я нахожусь. Вот его телефон.
Врач сделал протестующее движение.
— В вашем положении лучше всего ни о чем не думать, господин Зорге.
— Вы забываете, что я журналист, — настаивал Рихард, — и сообщать людям новости — мой долг, в каком бы положении я сам ни находился.
Но врач был непреклонен. Тогда, улучив удобный момент, Рихард достал несколько иен и незаметно сунул их в карман халата хлопотавшей возле него сестры.
Клаузен появился через пятнадцать минут, но Рихарду показалось, что прошла целая вечность. Ведь ему приходилось не только превозмогать боль, но и убеждать окружающих оставить его в покое.
— Здесь телеграммы для агентства ДНБ, — громко сказал Рихард, передавая Клаузену бумаги. — Пусть немедленно отправят в Берлин.
Больше он ничего не помнил.
Из больницы Клаузен помчался на квартиру Рихарда. Нельзя было терять ни минуты. Клаузен знал: японцы не преминут воспользоваться случаем, чтобы лишний раз обшарить жилище Рихарда. Рихард был одинок и под предлогом «охраны имущества пострадавшего» они явятся в дом, составят подробную опись вещей и затем опечатают все входы и выходы. Таков был порядок.
Как правило, Зорге не держал у себя на квартире конспиративных документов. Копии всех его докладов и телеграмм уничтожались немедленно после того, как они передавались в Москву по радио или с курьером. Но у него могли найти некоторые секретные документы, которые он брал в посольстве. Вполне естественно, что они не предназначались для глаз японской тайной полиции. Мог возникнуть вполне законный вопрос: каким путем корреспондент «Франкфуртер цейтунг» имеет доступ к сверхсекретной переписке германского посольства. Клаузен подоспел как раз вовремя. Едва он успел закрыть за собой дверь, как к дому Рихарда подъехал черный лимузин с плотными синими занавесками на окнах. Несколько переодетых агентов вошли в подъезд. Но ищейки опоздали. Теперь они были не страшны…
Вынужденное безделье тяготило Рихарда. И как только здоровье пошло на поправку, он попытался снова включиться в работу своей группы. Правда, больничная палата не самое лучшее место для деятельности разведчика. Но Рихард и здесь сумел не остаться без дела. Источники информации являлись к нему сами. Иногда его навещал Отт, но гораздо чаще приходил военный атташе майор Шолль — шумный, бесцеремонный толстяк. Он сообщал Рихарду последние посольские новости.
Между Рихардом и Шоллем уже давно существовали дружеские отношения. Сам того не подозревая, Шолль готовил для Москвы важнейшую информацию о военно-промышленном потенциале Японии. Сравнительно недавно Рихарду самостоятельно приходилось собирать сведения по этим вопросам. Он обзавелся широким кругом знакомых среди немецких дельцов и инженеров, работавших в Токио. Но все эти люди обладали очень узким кругозором. Каждый был специалистом в какой-нибудь отдельной отрасли и к тому же боялся, что сведения, сообщенные им Рихарду, могут попасть в руки конкурентов. Все это очень осложняло работу. И тогда Рихарда осенила блестящая идея. Он убедил Отта в том, что само немецкое посольство должно готовить обстоятельные доклады для Берлина об экономическом положении Японии. Составление таких докладов было поручено майору Шоллю. Когда у военного атташе накапливалось достаточно материала, он приходил к Рихарду, и они вместе готовили очередное донесение в Берлин.
Уже в больнице Рихард узнал от Шолля: Япония купила в Германии несколько лицензий на производство синтетического бензина. Очень важная новость. Бензин — «хлеб» автомашин и самолетов. И для специалистов стратегический запас горючего, которым располагает противник, мог сказать больше, чем иные планы, разработанные в генеральных штабах. Зорге стала известна и еще одна важная новость. Немецкая компания «Хейнкель» разместила в Японии секретный заказ на производство авиационных двигателей. Заключением этой сделки занималась специальная комиссия немецких инженеров, посланная в Японию по личному приказу фюрера. Комиссия тщательно обследовала крупнейшие японские авиационные заводы и составила подробнейший доклад о состоянии японской авиационной промышленности и возможностях ее сотрудничества с гитлеровскими военно-воздушными силами. Шолль показал этот доклад Рихарду. И вскоре Клаузен сообщил ему, что Центр очень заинтересовался этим докладом и просил передать «больному» крепкое спасибо.