Рим, папы и призраки
Шрифт:
— Мне приятно, что мое гостеприимство радует вас… как еще я могу развлечь вас?
Гость откинулся на спинку плетеного кресла и опорожнил еще один бокал.
— Я доволен, — отрывисто проговорил он. — А вы?
За долгие годы милые молодежи словесные игры успели опротиветь адмиралу. И лишь философические наклонности изгнали из ответных слов нотку раздражения.
— Конечно, нет. Зная повесть моей жизни, вы должны понимать причины.
— До глубин. Я прочел и ваше личное дело, и мемуары.
— Как так? — удивился Солово, имея в виду воспоминания. — Мне казалось, что я располагаю единственным
Обернувшись к адмиралу, гость не без сожаления улыбнулся.
— Ну что вы, адмирал, — мягко проговорил он, — кому, как не вам, знать наши пути.
Солово кивнул.
— Вы там, где желаете быть, — произнес он.
— И мы видим все, что хотим видеть, — добавил гость. — Не стесняйтесь, адмирал, ваши мемуары написаны превосходным слогом. Они заслуживают издания для широкой публики.
— Увы, этого никогда не случится, — проговорил Солово, прежде чем уэльсец успел продолжить.
— Естественно, — согласился гость. — Мы не можем этого допустить.
— Итак, я могу проглядеть это «личное дело», поскольку вы читали повествование о тех же событиях в моем изложении?
— К сожалению, нет, адмирал. Я явился сюда, чтобы ознакомить вас с более полным повествованием, но не с самым подробным. Не сомневаюсь, что вы правильно понимаете меня.
— Но Книга у вас?
— Действительно.
— Это честь для меня.
— Согласен! — воскликнул гость. — За последние несколько столетий аналогичной почести удостаивалась лишь горстка избранных.
— Могу ли я увидеть ее?
Гость задумался.
— Вам еще не приходилось этого делать, не так ли? — спросил он.
— Именно так, — подтвердил адмирал, отворачиваясь. — Впрочем, вопрос этот обсуждался при моем посвящении…
— Словом, вы девственны в подобных вопросах, и посему я бы порекомендовал терпение. Вы можете получить Книгу в подобающее время и, несомненно, понимаете все связанные с этим опасности…
— Конечно. Зная всю охрану — магическую и прочую, что окружает Книгу, я удивлен тем, что вы можете живым иметь ее при себе.
— Действительно. Я обеспечен могучей охраной, но все равно хранить ее нервное дело. Если для вас это не существенно, адмирал, я был бы счастлив пореже являть ее миру, в котором страж более чем бдителен.
— И голодны, — добавил Солово.
— Именно так.
— Тогда я рад подождать, — заверил адмирал обнаружившего явное облегчение уэльсца.
— Благодарю вас, — ответил тот, явно стремясь сменить тему. — Кстати, а где здесь гора, с которой Тиберий сбрасывал свои жертвы?
Солово понимал, что хватило бы и кивка, однако с упрямым стремлением к истине повернулся в нужную сторону.
— Да, во всяком случае, так говорят. Местные крестьяне зовут ее «Обрывом Тиберия». Он здесь — легендарное чудище.
— Вы не согласны?
Адмирал пожал плечами.
— В данном вопросе у меня нет определенного мнения. Пусть он спускал с этой горы своих вольных или невольных компаньонов по предыдущей ночи — это его дело. Каждому из нас доводилось испытывать подобные чувства — в той или иной мере.
Гость промолчал, хотя явно был чуточку шокирован. Он поглядел на Неаполитанский залив и подумал, как вернуть утраченное преимущество.
— Ну что ж, адмирал, путь был долог и утомителен, не так ли?
— Не стану отрицать того, — согласился Солово.
— И вы вините в этом нас?
Бритвой сверкнула улыбка адмирала.
— Пожалуй, было бы нечестно. Как таковой я сложился задолго до посвящения в организацию Древнего и Священного Феме. [6]
— Весьма разумно с вашей стороны. Однако сумеете ли вы сохранить хваленую стоическую позу, узнав, что поступили к нам на службу еще до того? Что, если ваше служение Феме началось намного раньше?
6
Феме (фемический трибунал) — средневековый суд в Германии; приговоры Феме приводились в исполнение одним из членов суда
Адмирал задумался.
— Я не вполне уверен, — ответил он непринужденно. — Вы хотите поведать мне именно это, мастер фемист?
— Боюсь, что так.
— Хорошо, — проговорил Солово задумчиво. — Надеюсь, что не отвергну стоицизм, покоряясь недопустимому возмущению. Впрочем, все зависит от истинной сути откровения.
Человек в черной сутане налил себе, не стесняясь, еще один бокал вина.
— Адмирал, вы никогда не промахиваетесь по шляпке гвоздя! Я прибыл сюда именно с откровением… дабы с благословения Феме пролить свет на тайные подробности истории вашей жизни. И мы искренне желаем, чтобы вы поняли все — или почти все. Но понравится ли вам то, на что я пролью свет, — это другой вопрос.
— Вы должны учесть, что я мало ценю свою жизнь, — проговорил адмирал Солово, — и давно изгнал из нее страх и попреки. Итак, вы именуете себя иллюминатами, [7] не правда ли?
— Это просто перевод слова «Vehmgericht», [8]– согласился уэльсец с известной осторожностью, прибегнув к среднегерманскому языку, столь же безупречному, как итальянский.
— Тогда просвещайте, — сказал Солово. — Теперь меня уже ничто не сможет ранить.
7
члены тайных религиозно-политических обществ, возникших в Европе, главным образом в Баварии, во второй половине XVIII в.
8
тайный суд
Уэльсец недоверчиво поднял брови.
— Хорошо. Начнем с самого начала.
Примерно в то самое время, когда турецкий империализм отхватил еще один клок от подбрюшья Европы, открыв себе путь в Герцеговину, в тот самый год, когда Карл Смелый сделался герцогом Бургундии, [9] малое дитя чистая страничка, которой предстояло сделаться адмиралом Солово, придумало нечто прискорбно умное.
В тот судьбоносный день все началось с вопроса, который задал в школе другой юнец.
9
в 1467 г.