Римская волчица. Часть первая

Моро Корделия

— Имел полное право! У нас здесь военный флот, а не выборная демократия, — отчего-то разозлилась капитан «Гадеса».

— Разумеется. Адмирал никогда не размазывал ответственность. Решение было его.

— Мы полностью разделяем его беспокойство по поводу того, что одна из семей набрала слишком много власти в сенате и напрямую влияет на политику Рима. В частности, проталкивает решения, прямо ведущие к войне, — твердо сказала Метелла, пригвоздив Квинта взглядом к стене. Электре показалось, что она слышит хруст костей. — Подобный перевес ставит наши права и свободы под угрозу. Этого довольно.

Аэций

покивал, вид у него был расстроенный. Электра невольно задумалась. Вице-адмирал был уже в преклонных даже для римлянина годах. Как он относился к дерзкому юнцу, обскакавшему его на пути к командованию флотом? Досадовал? Понимал границы своих возможностей, не рвался к первому месту и растил себе преемника? Не уходит теперь в отставку, потому что Люций-то как раз ограничений своих не понимает и знать о них не желает?

— Если вы, Электра, знаете что-то еще о планах, подозрениях или скрытых резервах вашего жениха, прошу вас, поделитесь с нами этими сведениями. Мы готовы и хотим помочь вам, хотя бы потому, что вы с ним близки. А сенат уже потребовал вас выдать. Их, как легко понять, беспокоит то, что Люций Аурелий воспользовался лазейкой в законе и возложил на вас флот в качестве горестной поклажи.

Флотские сидели за круглым столом, следя за каждым ее движением, выжидая. Будто пытаясь понять, кто она, что она. Их тоже беспокоит, поняла Электра. Им тоже страшно. И этой блестящей женщине, и безопаснику, и даже вице-адмиралу.

Она потерла пальцем какую-то отметину на гладком пластике стола. След не оттирался — чертов стол во время заседаний царапали острым краем кольца, или еще чем-то твердым. «Обстановка во флоте напряженная».

— Выдать? Разве я преступница? Они же не могут обвинять меня в том, что Люций назначил меня хранительницей флота.

— Никаких преступлений вы, несомненно, не совершили, но мне сегодня пришел запрос с требованием привезти вас на Землю для подробного разбирательства.

— Мы понимаем, что адмирал Аурелий оставил вам горестную поклажу, преследуя две цели — защитить от посягательств и флот, и свою невесту. Поэтому будьте покойны, мы приложим все силы, чтобы вы оставались в безопасности, — решительно сказала Елена. Электра благодарно взглянула на нее.

— Конечно же, этот запрос я отклонил, — с достоинством продолжил Аэций.

— И не поделились с остальными капитанами, — вполголоса заметила Елена.

— А зачем? Вопросы высшего приоритета в отсутствие адмирала я в состоянии решить сам. По крайней мере, так было до того момента, как наша гостья активировала кольцо и замкнула на себя цепочку управления, де-факто согласившись с решением адмирала.

— Простите, я не очень сильна в юридических тонкостях, но насколько успела понять, отказаться от depositum miserabile я как римлянка не имела права.

— Именно об этом я хотел поговорить с вами, — вставил, наконец, слово Квинт. — Адмирал создал юридический казус. В качестве носительницы горестной поклажи вы могли бы, скорее всего, сохранять флот — материальную его составляющую — как вещь. Нести ответственность за его целостность. Но вместе с кольцом и кодами адмирал передал вам, если можно так выразиться, и руль. Закон о горестной поклаже восходит к древности, он не может

учитывать всех наших современных реалий, а правоприменения здесь, по большому счету, нет. Закон давным-давно вышел из употребления за ненадобностью, да и в прежние времена никому в голову не приходило использовать его для передачи чего-то большего чем недвижимость.

— Квинт, кажется, вы не проясняете, а запутываете, — Елена побарабанила пальцами по столу, хмуря тонкие брови. Потом отдала распоряжение с чипа, кофемашина подумала и беззвучно выдала по очереди четыре стаканчика.

— Нисколько, я пока не потеряла нить. Спасибо. — Она отхлебнула и поморщилась. В кисло-горьком напитке ex machina не было ни сахара, ни самого кофе, только химически чистый кофеин, вода и пигменты.

— Я хочу, чтобы Электра Флавия точно представляла себе положение дел.

— Не могли бы вы тогда сказать, что я могу, а что не могу делать. Нарушать целостность флота, очевидно, нельзя, какие еще ограничения?

— Сейчас вы владеете некоторыми управленческими правами, но не имеете полномочий для военного командования. Грубо говоря, вы способны заблокировать двигатели всем нашим кораблям, — бесстрастно продолжил Квинт.

— Надеюсь, вы не собираетесь ничего делать с флотом? — обеспокоился Лентилл. — Адмирал отдал вам, ума не приложу зачем, управление кораблями, но не их командирами.

— Аэций, вы отлично знаете, что командиры поддержат любое решение адмирала! — Елена резко смяла пустой стаканчик, швырнула его в утилизатор и попала, не целясь. Вице-адмирал упрямо продолжил свою мысль.

— Естественно, за десять лет он умудрился тут развести атмосферу истерического обожания. Я говорил ему, что кадровые решения должны выглядеть как-то иначе. И вот результат — у флота, считай, отрубили голову, а замены Аурелию никакой. Невесту прислал, чтобы за ним прибрала. Простите, домина Электра.

— Вам прекрасно известны его заслуги за эти десять лет! Если вас в свое время не подпустили к управлению флотом, то это не значит…

— Елена, Елена, вы несправедливы, — примиряюще вмешался Квинт. — Можно я закончу?

— Я переведу! Квинт хочет вам сказать, Электра, что никто, включая сенат и безопасность, не понимает границы ваших полномочий. Алгоритмы не описывают этот случай целиком. Вы технически контролируете флот, но люди должны принять решение вам подчиняться. Если капитаны не захотят вас поддержать, то могут начаться разного рода сложности.

— Я понимаю. Флот — это не только корабли и алгоритмы, но и люди, и стоящие за ними Семьи, так?

— Так. Баланс капитанских баллов, система гласных и негласных договоренностей, вложения Семей.

— А если капитаны подтвердят мои права как хранительницы? Что тогда?

Проектор-бублик тихонько, на пределе слышимости, жужжал, пахло кофе и чуть-чуть пластиком. Стерильный, хотя и старательно увлажненный климатической установкой воздух пощипывал ноздри, ровный белый свет плоховато имитировал солнечный. Было бы похоже на обычную рабочую планерку в ее логистическом центре, если бы Квинт, Елена и Аэций не поглядывали на нее с опаской, как на неразорвавшуюся бомбу, застрявшую в обшивке флагмана их незаконно пришедшего в Солнечную боевого флота.