Римский орел
Шрифт:
А дом был действительно хорош. Черепанов протиснулся сквозь толпу и оказался в окружении свежей зелени и нежных весенних ароматов. За высокими стенами, прикрытый сверху сеткой, произрастал великолепный зимний сад. Здесь струился одетый в розовый мрамор ручеек, над которым склонилась обнаженная нимфа, столь искусно вылепленная и раскрашенная, что издали казалась живой девушкой.
Черепанов остановился у ларария [128] . На маленьком алтаре лежали горсть пшеничных зерен и несколько монет, но сами статуэтки ларов были внутри, за ширмой.
128
Ларарий —
Геннадий с удовольствием заглянул бы туда, но за спиной посапывал старик из домашних рабов: наверняка приглядывал, чтобы уважаемый гость ничего не спер. Из дома раздался шумный всплеск: кто-то свалился в бассейн.
Точно, в квадратном бассейне, располагавшемся в центре атрия [129] , радостно плескалось уже человек пять. Все четверо младших кентурионов из черепановской когорты и какая-то пьяная девка. Вылезать они не собирались. В общем, веселился народ. Напрочь забыв о причине столпотворения.
129
Атрий — гостиная (зал для приема гостей) в римском доме. Его покатая крыша имела в центре отверстие для стока дождевой воды — в бассейн или иной резервуар. Атрий имелся практически в каждом римском доме. Слово это происходит от слова «атер», черный, так как в совсем старые времена атрий был единственным помещением в доме и отапливался «по-черному», а посему имел стены и потолок соответствующего цвета. А традиционное отверстие в его крыше выполняло функции продуха.
Однако забыли о ней не все. У входа во внутренние комнаты топталось шестеро легионеров в полном боевом. И еще двое сидели на полу, и над одним хлопотал медик с губкой: физиономия бедняги-легионера была в крови.
Здесь же были и первый кентурион третьей, Пондус, местный эдил, которого Черепанов не знал лично, и, естественно, сам хозяин. Эдил и кентурион третьей орали на хозяина, хозяин, в свою очередь, орал на них. Пондус ухмылялся. Его туника подозрительно оттопыривалась повыше пояса. Наверняка свистнул какой-то «раритет».
— В чем проблема? — поинтересовался Черепанов.
— Взять его не могут, — пояснил Пондус.
— То есть как? — удивился Черепанов.
Чтобы «отделение» вооруженных легионеров не смогло «упаковать» одного раба? Такое возможно, разве что если раб величиной с Максимина.
— Да этот сморчок не разрешил его калечить. Говорит, ему за нубийца полтора таланта предлагают. Наши с сетями сунулись, а там тесно… В общем, сам видишь. — Пондус кивнул на двух сидящих легионеров. — Одному руку вывихнул, другому всю морду разворотил. Первый заявил: разрешаю применить оружие. Или — разбирайтесь сами. Не дам ребят калечить. А этот визжит: я налоги плачу вашему Максимину! Ему и пожалуюсь! А эдил говорит: нечего! Взбунтовавшегося раба вообще распять положено!
— А чего этот раб взбесился, не знаешь? — спросил Черепанов.
— Да сморчок этот его оскопить решил. Черного какой-то перс покупает. Для своего царя — гарем охранять.
— А это правда? — спросил Черепанов.
— Похоже. Иначе с чего бы ему бунтовать? Жрал со стола господского, приап свой улещивал по три раза в день, маслом благовонным, египетским, умащали… Да я б с ним хоть сейчас поменялся… — Пондус подумал немного и добавил: — На месяцок.
— Может, помочь? — предложил Геннадий.
— Это как?
— Взять его аккуратно. Он вооружен?
— Настоящего оружия у него нет. Так, ерунда всякая. Ты серьезно, Череп?
— А почему нет? Попробую.
— Понял! — Пондус хитро усмехнулся. — Погоди-ка…
Он оставил Черепанова и подошел к спорящим, сказал что-то. Те сразу перестали орать. Поглядели на Геннадия. Хозяин высказался скептически. Пондус заспорил…
— Эй, Череп, давай к нам! — позвали из бассейна. — Водичка тепленькая!
Но к подполковнику уже спешил Пондус.
— Договорился! — пыхтя, сообщил он. — Если возьмешь нубийца, не попортив, хозяин двадцать ауреев дает. Полновесных, Траяновой чеканки. Ну а если нубиец тебя попортит — пятьдесят динариев отступного. Мне со всего — десятая часть. За посредничество. По рукам?
— Ты, Пондус, на том свете асфоделями торговать будешь, — сказал Черепанов.
Первый кентурион самодовольно ухмыльнулся.
— Значит, договорились. Ну, пошли…
Черепанов снял тунику, оставшись в удобных штанах и, естественно, в калигах. Пондус подошел к нему с кувшином оливкового масла.
— Это еще зачем? — удивился Черепанов.
— Чтобы кожа скользкой была. Так все…
— Убери, — отмахнулся Черепанов. И легионерам: — Показывайте, ребята, где засел ваш монстр…
Двинулись. Впереди — Черепанов с голым торсом и кентурионской виноградной палкой, за ним — вооруженные до зубов легионеры с расчехленными скутумами, за легионерами — хозяин и прочие заинтересованные лица.
Прошли мимо пустого триклиния, миновали кухню, из дверей которой выглядывали любопытные мордочки поварят и текли искушающие ароматы, свернули направо.
— Там, наверху, по лестнице, — сказал декурион, тактично пропуская Черепанова вперед.
Деревянная лестница с резным барьерчиком и широкими перилами. На площадке наверху вроде бы никого…
Черепанов начал осторожно подниматься. Еще бы избавиться от тащившихся следом сопящих и кряхтящих зрителей…
Наверху имелся небольшой коридорчик, в коридорчике — несколько дверей…
Нет, нубиец не устраивал засады. Еще с лестницы Черепанов услышал злобное басистое бормотание, какой-то грохот…
Не тащись вся эта орава за ним, он бы мог подобраться аккуратно…
Геннадий повернулся, сделал знак стоять, но опоздал.
Свирепый нубиец услышал, что ему собираются нанести новый визит.
Одна из дверей распахнулась с жалобным треском. Нечто огромное, черное, блестящее и рычащее, аки лев, вырвалось в коридор и устремилось прямо на Черепанова. Тот успел отпрыгнуть в сторону, и громадное-черное (это оказался окованный бронзой здоровенный сундук) пронеслось — аж воздух взвизгнул — мимо него и обрушилось на поднимавшихся по лестнице.