Ринсвинд и Плоский мир

Пратчетт Терри Дэвид Джон

– По идее, я должен был сварить суп. – Ринсвинд неопределенно помахал луковицами. Возможно, решительностью или героикой в его жесте даже не пахло.

– Суп? – переспросил тролль. – И все?

– Ну, может быть, понадобится еще пара сухариков.

Тролли переглянулись, выставляя напоказ столько драгоценных зубов, что на эти алмазы можно было бы купить средних размеров город.

Наконец самый большой тролль сказал:

– Ладно, суп так суп, – он со скрежетом пожал плечами. – Просто мы представляли

себе, что легенда будет, ну, немного более… не знаю, я почему-то думал… хотя, полагаю, это неважно.

Он протянул Ринсвинду похожую на гроздь ископаемых бананов ладонь.

– Я Кварц, – представился он. – Вон того зовут Хризопраз, а это Брекчия, Яшма и моя жена Берилл – она немного метаморфна, но кто из нас не метаморфен, в наши-то дни? Яшма, слазь с его ноги.

Напрягаясь в ожидании хруста раздавленных костей, Ринсвинд осторожно взял поданную ему лапу. Но хруста не последовало. Ладонь тролля была шершавой и немного замшелой у ногтей.

– Мне очень жаль, – сказал волшебник. – У меня никогда раньше не было знакомых троллей.

– Мы – вымирающая раса, – грустно поведал Кварц, когда вся компания выступила в путь под сверкающими звездами. – Юный Яшма – единственный голыш в нашем племени. Мы, видишь ли, страдаем от философии.

– Да? – откликнулся Ринсвинд, пытаясь поспеть за своими спутниками.

Тролли двигались не только быстро, но и тихо – большие округлые тени, скользящие сквозь ночь, точно видения. Их продвижение отмечалось лишь раздающимся время от времени приглушенным писком какого-нибудь ночного существа, не услышавшего, что идут тролли.

– О да. Мы жертвы философии. В конце это приходит к каждому из нас. Говорят, в один прекрасный вечер ты начинаешь просыпаться, но вдруг думаешь: «А чего беспокоиться-то?», – и продолжаешь спать дальше. Видишь вон те каменные глыбы?

Ринсвинд увидел в траве несколько громадных силуэтов.

– Тот, что с краю, – это моя тетка. Не знаю, о чем она думает, но она не шевелится уже двести лет.

– О боги, как это печально.

– Да не, это-то не проблема, потому что мы рядом и можем присмотреть за ними, – сказал Кварц. – Видишь ли, здесь, в округе, не так много людей. Я знаю, это не ваша вина, но вы, похоже, не в состоянии отличить мыслящего тролля от обыкновенного камня. Моего двоюродного дедушку, к твоему сведению, в прямом смысле слова взорвали.

– Это ужасно!

– Да, только что он был троллем – и вдруг превратился в декоративный камин.

Они остановились перед знакомым с виду утесом. В темноте тлели останки разбросанного костра.

– Похоже, тут случилась драчка, – объявила Берилл.

– Они все исчезли! – воскликнул Ринсвинд, подбежав к опушке поляны. – И лошади тоже! Даже Сундук!

– Кто-то из них протек, – сообщил Кварц, опускаясь на колени. – Смотри, здесь красная водянистая субстанция,

которую вы носите во внутренностях.

– Кровь!

– Так она называется? Никогда не понимал, что такого вы находите в ней.

Ринсвинд с совершенно растерянным видом сновал по поляне, заглядывая за кусты на случай, если там кто-то прячется. И вскоре он споткнулся о маленькую зеленую бутылочку.

– Коэново растирание! – простонал он. – Коэн без него и шагу не ступит!

– Знаешь, – заметил Кварц, – вы, люди, делаете такую штуку, ну, когда мы становимся совсем уж медлительными и заболеваем философией, вы распадаетесь на куски…

– Это называется «умирать»! – выкрикнул Ринсвинд.

– Оно самое. Они этого не сделали, потому что здесь их нет.

– Если только их не съели! – возбужденно предположил Яшма.

– Гм, – задумался Кварц.

– Волки? – спросил Ринсвинд.

– Мы расплющили всех волков в округе много лет назад, – заверил его тролль. – Вернее, не мы, а дедуля.

– Он их не любил?

– Нет, просто не смотрел, куда идет. Гм-м.

Тролль снова взглянул на землю.

– А здесь след. От конских копыт.

Он посмотрел на близлежащие холмы, где отвесные скалы и грозные утесы неясно вырисовывались над залитыми лунным светом лесами.

– Дедуля живет там, наверху, – негромко сообщил он.

В том, как это было произнесено, присутствовало нечто такое, отчего Ринсвинд решил, что ему не хочется встречаться с дедулей.

– Этот дедуля опасен, да? – рискнул спросить он.

– Он очень старый, большой и злобный. Мы не видели его в наших краях уже много лет, – ответил Кварц.

– Веков, – поправила Берилл.

– Он их всех расплющит! – добавил Яшма, прыгая вверх-вниз по Ринсвиндовой ноге.

– Просто иногда так случается, что по-настоящему старый и большой тролль уходит в одиночку в горы… В общем, камень берет верх, если ты меня понимаешь.

– Нет.

Кварц вздохнул.

– Люди порой поступают как животные, не так ли? А тролль иногда начинает думать как камень, только камни не очень-то любят людей.

Брекчия, костлявый тролль с песчаниковой поверхностью, постучал Кварца по плечу.

– Так мы пойдем за ними или нет? – поинтересовался он. – В легенде говорится, что мы должны помочь этому желеобразному Ринсвинду.

Кварц поднялся на ноги, немного подумал, схватил волшебника за шиворот и размашистым, скрежещущим движением посадил себе на плечи.

– Мы идем, – твердо заявил он. – А если встретимся с дедулей, я постараюсь все ему объяснить.

В двух милях от поляны трусила сквозь ночь вереница лошадей. Три из них несли пленников, искусно связанных и с кляпами во ртах. Четвертая тащила грубую повозку, на которой лежал стянутый веревками, завернутый в сеть и молчаливый Сундук.