Рип
Шрифт:
— Виктор? Виктор? Ты в порядке?
Звук женского голоса заставил меня взглянуть вверх, и вот она, моя Киса, мое солнышко, наклонилась и провела руками по мужскому…
Мой желудок ухнул.
Виктор. Виктор, мой тренер, человек, который помог мне победить Алика Дурова.
Чувствуя, что широкая татуировка ГУЛАГа с номером 818 горела, я смотрел, как закрываются глаза Виктора, и Киса зовет на помощь быков.
Двое мужчин Пахана вбежали, и я наблюдал за ними, как будто они двигались в замедленном темпе. Киса отступила, когда они помогли Виктору встать
Мои кулаки сжались, когда понял, что сделал. Я чуть не убил Виктора.
Дверь тихо закрылась, и я услышал, как щелкнули замки, чтобы удержать меня внутри.
Тихие шаги приблизились ко мне, и успокаивающий аромат сладких цветов окутал мое тело и наполнил мой нос.
Солнышко.
Нежные пальцы скользнули по моей руке. Я вздрогнул и убрал их, отбиваясь от инстинкта убивать, ранить, калечить, потрошить.
— Лука, посмотри на меня, — приказала Киса, но я низко держал голову.
— Лука, — повторила Киса более суровым голосом, — посмотри вверх.
Сжав зубы, я поднял голову, и мой взгляд обнаружил идеальные голубые глаза.
Киса. Моя жена.
Голова наклонилась в сторону, глаза Кисы наполнились слезами, и она протянула руку, чтобы коснуться моего лица.
— Лука…
— Нет! — прорычал я. Я отполз еще дальше по стене, отмахиваясь от ее руки. — Не трогай меня! Я не хочу делать тебе больно.
Киса отклонилась назад. Я знал, что она смотрела на меня. Я чувствовал, как ее взгляд прожигает мою кожу. Мы сидели в тишине, казалось, целую вечность, мои кулаки все еще были сжаты, моя кровь все еще кипела от ярости. Затем, внезапно, Киса встала, мои мышцы готовились к ее уходу, мое сердце снова быстро билось при мысли о том, что она оставит меня.
Но она не уходила. Она не направилась к двери. Она не ушла. Она молчала, я мог слышать только шорох материала.
Я не поднял глаза. Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы успокоить ярость, бушующую внутри. Но затем ее рука взяла мою, и моя ладонь встретила горячую плоть.
Подняв голову, я обнаружил, что Киса стоит на коленях рядом со мной. Верх ее длинного черного платья без рукавов опущен до пояса, демонстрируя идеальные сиськи. Своей рукой она прижала мою к обнаженной груди, и я не отвел взгляд от ее, чертовски разрушающих меня, глаз. Они были наполнены смесью жесткой решимости и любви.
Она словно бульдозером перерыла все барьеры, которые у меня были.
Киса крепче сжала мою руку вокруг своего соска, мой член напрягся от ощущения моей женщины под моей ладонью. Приподнявшись, Киса отпустила мою руку, ее глаза говорили мне не убирать ее с соска, и сняла платье.
Мое дыхание ускорилось, когда моему взору предстали ее кружевные трусики, а затем я, черт возьми, потерял всякий гнев, когда она развязала кружевные бантики по бокам, и трусики упали на пол.
Меня сразило, когда моя жена — моя чертовски красивая жена — оседлала мои бедра, ее обнаженная киска заскользила вниз по моему животу.
Моя рука на ее теплой
— Я люблю тебя, детка. У меня есть ты. Ты в порядке. Я здесь…
Мои веки закрылись от облегчения, которое принесли ее слова, и я успокоился.
— Киса… — прошептал я в ответ, мои слова застревали в горле.
Киса провела пальцем по моим губам.
— Тсс, любовь моя, просто… просто… люби меня, — сказала она почти шепотом. — Позволь мне любить тебя так, как могу только я. Позволь мне заставить тебя чувствовать себя в безопасности со мной. Будь моим Лукой, мальчиком, чья душа соединена с моей.
И она сделала это. Я занимался с ней любовью на полу в раздевалке, и она вернула меня себе. Она прогнала демонов и боль.
Когда мы оба боролись за дыхание, я протянул руку, не отрывая взгляда от нее, и сказал:
— Мне… мне жаль.
Лицо Кисы смягчилось.
— Никогда не жалей. Ты мой муж, мое сердце, моя душа.
Реальность того, что только что произошло, начала возвращаться, и я смущенно закрыл глаза. Киса, должно быть, тоже почувствовала, что я напрягся. Вдохнув, она прошептала:
— Я так тебя люблю, Лука. Ты это знаешь?
Боль и грусть в ее голосе были острее, чем любое оружие, которое только было в клетке.
— Лука? — Киса заметила мое молчание и медленно откинула голову, чтобы взглянуть на меня. Ее глаза снова наполнились слезами.
— Я люблю тебя.
Киса положила палец под мой подбородок и заставила мою голову подняться.
— Поговори со мной. Впусти меня. — Ее веки затрепетали, прогоняя слезы. Она смахнула слезы. — Что случилось сегодня вечером? Что случилось с Виктором? Почему ты убежал от папы и Ивана? Ты пренебрег своим долгом перед Братвой.
Чувствуя себя истощенным, я выдохнул.
Прошло еще несколько секунд, и я услышала, как Киса разочарованно вздохнула, ее руки обхватили мои щеки.
— Посмотри на меня, Лука.
Я неохотно поднял глаза и сосредоточился на ее лице, она была так чертовски красива. Взяв меня за руку, она потянулась к моему обручальному кольцу и поднесла его к моему лицу.
— Ты видишь это? Мы женаты. Мы поклялись перед Богом и нашими семьями быть рядом друг с другом и в горе, и в радости.
Затем она взяла мою руку и, держа мой указательный палец, провела им по моему левому глазу.
— Мы были созданы друг для друга. Это значит делиться своей болью, рассказывать, когда и почему ты несчастен.
Печаль на лице Кисы была слишком сильной. Сжимая наши соединенные руки, я поднес их к губам и поцеловал тыльную сторону ее ладони.
— Я счастлив с тобой. Я… — я глубоко вздохнул и добавил: — Я никогда не был счастлив до встречи с тобой.
Слезы Кисы капнули на ее обнаженную грудь.
— Solnyshko, не плачь, — проскрежетал я.
— Но ты не счастлив. Я держу тебя, когда ты спишь. Я вижу тебя, когда ты ходишь, в то время как темные мысли мучают твой разум.