Риск – это наша работа
Шрифт:
– Ты видел… Это вовсе не говорит, что там больше никого нет.
– Согласен. Но исходить следует все же из этого. Тринадцать человек.
– Из них трое на посту. Снимаем, остается десять. На всякий случай добавим пару. Пусть будет двенадцать. Чем мы рискуем при штурме?
– Заложниками. Кроме того, если пещера маленькая, какой-нибудь псих может рвануть на себе гранату. В прошлом году был такой же случай. И своих, и наших положил.
– Приятного мало. Ориентироваться будем по обстановке. Уже на месте… Лучше их выманить на свежий воздух…
Подполковник встал и посмотрел на небо. Солнце скрыто тучами вечер приближается стремительно.
– Паутов, Стогов, Юрлов, Решетников – на нижний профиль, и в обход. Сколько времени вам надо?
– Двадцать-двадцать пять минут, – лейтенант Стогов для того и ползал по склону, чтобы определить время для обхвата.
– Через двадцать пять минут начинаем сближение. «Подснежники» включаете уже на месте. Вдруг в пещере есть приемник, и кто-то «бродит» по волнам… Минимум разговоров в эфире.
Группа встала. Никакой торжественности при прощании. Просто пошли, и все, словно это бытовой переход из одной комнаты в другую.
– Парамонов, Сокольников – выбираете позицию для снятия часовых.
– Наверху есть хорошая площадка, – подсказал Сосненко. Но там место только для одного.
– Парамоша… Вверх! Паша, снизу подходишь к ближайшему от пещеры. Все держим связь только по необходимости.
– Понятно.
– Поехали!..
2
Премьер позвонил, когда уже наступала темнота.
– Как себя чувствуете, Шерхан Алиевич?
Шерхан не стал уверять, что он герой и бодрый духом человек.
– Грех мужчине плакаться, но не очень хорошо… Температура к вечеру поднялась. Плечо ноет. Был врач, говорит, что это дело обычное. Так и должно быть.
– Лечение какое-то назначили?
– Какое тут лечение… Выписал какой-то «бальзам Шостаковского». И обезболивающее. Но я нынешним врачам не верю. Было бы время, съездил бы в родное село. Там есть знахарка, мази делает. К ней отовсюду народ приезжает…
– Так надо съездить. Прямо завтра. Я охрану выделю.
– Может быть, съезжу. Насчет охраны не беспокойтесь. Я себя родственниками окружу. Половина городской милиции – мои родственники. Они защитят. Вы что-то спросить хотели?
Шерхан мудро догадался, что премьер не стал бы звонить, чтобы выяснить состояние здоровья, когда они расстались несколько часов назад.
– Хотел в гости напроситься. Разговор есть.
Догадаться о предмете разговора нетрудно.
– Тема не телефонная, так я понимаю?
– Естественно.
– Приезжайте. Я жду.
Вот и началось! Шерхан улыбнулся. Он только подумать успел. А деньги уже сами к нему идут. Именно деньги, а не что-то иное желает предложить премьер. Деньги, которые можно будет заставить работать легально. Потому что заставить их работать нелегально – это лишняя головная боль. Но разговор с премьером следует построить мудро. Тот наверняка пожелает играть первую роль, посчитав Шерхана исполнителем. Но Шерхан исполнителем быть не желает.
Он желает создать промышленную империю! И трон для императора там предусмотрен только один!
Шерхан открыл окно и окликнул дежурного охранника. Тот подошел.
– Сейчас приедет премьер-министр. Запусти и проводи в дом…
– Понял, Шерхан Алиевич.
Закрыв окно поплотнее, потому что к вечеру заметно похолодало и даже в небольшие щели сильно дуло морозным воздухом, Шерхан вышел из кабинета.
– Мама! – окликнул он.
Мама появилась сразу, словно ждала зова.
– Сейчас премьер-министр приедет. Накрой на стол. Скромно.
– Гульчахру позвать?
– Нет. Мы будем беседовать наедине.
И тут же увидел, как широкий коридор пересекла, переходя из одной комнаты в другую, Гульчахра. Она разговор сына с матерью слышала, но головы не повернула, продолжая обижаться. На что? Это Шерхан должен обижаться на пренебрежение своим здоровьем. На его здоровье и дом и семья держится. А скоро будет держаться гораздо большее…
Мама едва успела справиться, когда за воротами раздался автомобильный сигнал. А через минуту премьер вошел в дом в сопровождении внутреннего охранника. Свою охрану он оставил за воротами. Шерхан это отметил и понял, что сделано так не от повышенного доверия к министру строительства, а только из желания сохранить конфиденциальный характер беседы.
Только так и должно быть!
– Вы извините, что я в таком домашнем облачении. Обстоятельства… После перевязки мне не совсем удобно переодеваться. Врач правильно сказал: каждая перевязка – это маленькая операция, и она отнимает много сил. Чем меньше перевязок, тем быстрее заживет рана.
– Что вы, о чем разговор. У нас же будет беседа частного характера…
– Любопытно…
Шерхан умело сделал вид, что не понимает цели предстоящего разговора.
– Проходите сюда. Если не возражаете, поговорим за столом. У меня хороший чай. Из Англии привез. Английский чай ни с чем сравнить нельзя.
– С удовольствием попробую, но я хотел бы побеседовать наедине.
– Здесь нам никто не помешает. Мама! Позаботься, пожалуйста, чтобы нас никто не побеспокоил… Если телефон… Позови, только если опять будет звонить президент… Для остальных меня нет…
Очень вовремя и к месту вставленная фраза. Президент никогда не звонил ему домой. Он даже в рабочий кабинет никогда не звонил. Предпочитал общаться, если возникала необходимость, через премьера. Но сейчас премьер подумает, что был звонок от президента и ожидается следующий… Что это может значить? Чем может министр строительства заинтересовать президента? И премьер все поймет правильно. У президента есть информация о больших деньгах, которые Шерхан может вложить в экономику республики. И сам президент не против вложить свои средства. А они у него, конечно же, есть. И тогда уже у премьера не будет слишком высоких претензий. Так вот, одной фразой поставить на место своего непосредственного начальника – это здорово.