Риск - мое призвание (сборник)
Шрифт:
В комнату вошел Мюллер с «Люгером».
— Окно, — произнес он. — Вы как, шустрые?
— Станешь тут шустрым, черт побери, — отозвался я.
Окна выходили на улицу. Из мебели в комнате стояли две кровати, бюро, торшер и два складных стула. К стене в сложенном виде был прислонен стол. Я подошел к двери и закрыл ее. Замок был снят, и мне пришлось подпереть дверь стулом, поставив его углом под литую медную ручку. Повеяло холодом. Обернувшись, я увидел, что Мюллер и Пэтти уже открыли створки стеклянной двери, выходившей на балкон.
— Сначала я, — заявил Мюллер. «Чтобы вы не сбежали», — мог бы добавить он, но это и так само собой подразумевалось.
Засунув «Люгер» за пояс, он перемахнул через балконную балюстраду. Улица внизу была темной и пустынной. Тишину нарушил звук клаксона на Жандарменмаркт, и Мюллер на мгновение замер. Потом он присел, пошарил руками по балюстраде, ухватился за нее, спустил ноги вниз и повис на руках. Снизу послышался глухой удар, по мостовой шаркнули кожаные подметки, и голос Мюллера тихо позвал:
— Теперь вы, фроляйн.
Пэтти вопросительно посмотрела на меня.
— Давай, — сказал я. — Делай так же, как Мюллер. Если повиснешь на руках, до мостовой останется не более девяти-десяти футов. Когда будешь приземляться, согни ноги в коленях, спружинь ими, и все будет в порядке.
В предрассветном небе, затягивая звезды, появились облака. Пэтти шагнула ко мне. Она была едва различима в окружавшем нас мраке. Руки Пэтти легли мне на плечи, а губы легко прикоснулись к моим губам.
— Это еще зачем? — спросил я.
— Затем, — ответила она и полезла через балюстраду.
— Скорее, — просипел снизу Мюллер.
Сперва что-то дважды легонько стукнуло: Пэтти скинула свои туфли на шпильках. Потом послышался удар потяжелее — это спрыгнула она сама. И вдруг я услышал, как она вскрикнула.
— Штрейхер! — хрипло крикнул Мюллер.
По тротуару застучали быстрые шаги, и наружная дверь открылась. Я занес ногу над балюстрадой. Прозвучал пистолетный выстрел, и в ночном мраке ярко сверкнуло оранжевое пламя.
— Он тащит ее в дом! — прокричал Мюллер.
Входная дверь с треском захлопнулась.
— Ладно, — проговорил я. — Оставайтесь там.
Через открытую балконную дверь я вернулся в комнату. Кто-то колотил в дверь.
— Мюллер! — услышал я голос Зиглинды. — Мюллер, что случилось?
Задергалась дверная ручка, и дверь заходила ходуном. Вдруг служивший подпоркой стул разлетелся в щепки, дверь распахнулась, и в комнату плечом к плечу ввалились Зиглинда и Отто Руст. То, что было на них надето, вполне уместилось бы в приличных размеров бумажнике. Зиглинда в своих трусиках выглядела предпочтительней, чем Отто, но все впечатление портил «Люгер», который она держала в руке. Я дотянулся до второго стула и, как бейсбольной битой, взмахнул им над головой. Зиглинда выстрелила. Стул разлетелся на куски, но по ним я все-таки попал. Зиглинда попятилась, а Отто упал навзничь прямо на пороге. Перескочив через него, я бросился по прихожей к лестнице.
Зигмунд вел Пэтти вверх по лестнице. Он толкал ее вперед, заломив руки за спину. Свободной рукой он держал за горлышко запечатанную бутылку виски. Хрипло переводя дыхание, я остановился наверху.
Выбраться наружу через балконную дверь я уже не мог: там была Зиглинда. Стоять и ждать, пока она заявится сюда, я тоже не мог.
Единственное, что мне оставалось делать, это действовать очень быстро. И я кинулся по ступенькам вниз.
Зигмунд взревел, сделал какое-то движение, и Пэтти вскрикнула от боли. Когда нас разделяло всего несколько ступеней, я прыгнул. Зигмунд толкнул Пэтти вперед, и она упала на колени. С разбега я налетел на нее всей своей почти двухсотфунтовой массой, она ударилась о Зигмунда, и мы втроем покатились кубарем вниз по лестнице. От шевелящегося клубка переплетенных человеческих тел отделилась рука, державшая бутылку виски, и с размаху шарахнула этой бутылкой о ступеньку. Брызнули во все стороны осколки, и я ощутил резкий запах крепкого дешевого виски. Теперь Зигмунд держал за горлышко заостренный осколок бутылки, размахивая им во все стороны, словно кинжалом. Что-то обожгло мне руку, располосовав рукав пиджака от плеча до локтя.
— Беги! — крикнул я Пэтти. Она с тупым выражением лица стояла на коленях, упершись руками в пол. — Да беги же ты, ради Бога!
Зигмунд опять бросился на меня, но я успел перекатиться на спину, свести ноги вместе и выбросить их вверх. Стекло ударило мне по ботинкам, и я увидел, что окровавленная рука Зигмунда пуста. Он с изумлением смотрел, как из поврежденной артерии на его запястье струйкой била кровь. Продолжая разглядывать запястье, он пережал его другой рукой и даже не шевельнулся, когда я пробежал мимо него к выходу из магазина. Сверху бегом спускалась босая Зиглинда. «Люгер» в ее руке казался почти таким же огромным, как противотанковая пушка.
— Одеться! — рявкнула она на выбежавшего вслед за ней Отто Руста. — Одеться, быстро!
И выстрелила в темноту винного магазинчика. Я схватил Пэтти за руку, и мы бросились бежать. От выстрела разлетелась бутылка, и нас обдало смесью стеклянных осколков и капель какой-то жидкости. Ухватив с полки две бутылки, я метнул одну в противников. Зиглинда снова выстрелила, на этот раз дважды. Стеклянная дверная панель перед нами, словно по волшебству, рассыпалась на мелкие кусочки. Другой бутылкой я сровнял оставшиеся по краям рамы острые осколки, и мы выскочили на улицу. Бутылка осталась целехонькой.
Снаружи нас ждал Мюллер. Увидев нас, он выстрелил из «Люгера» через разбитую дверь, и звук выстрела заглушил звон бьющегося стекла. Где-то неподалеку взвыла сирена.
Мюллер и мы с Пэтти бросились бежать по улице. Сзади нас ночную тишину разорвал звук выстрела. Стреляла Зиглинда, и Мюллер упал. Я выпустил руку Пэтти и подошел к нему. Падал он лицом вниз, но потом перевернулся на спину. Входного отверстия от пули я не обнаружил. Его глаза были широко раскрыты и уже подернуты смертной пеленой. «Люгер» я нашел на мостовой примерно в ярде от того места, где лежал Мюллер. Я сунул его в карман пиджака и побежал.
— За углом! — крикнул я Пэтти. Пока мы добежали до мотороллера, нам вслед выстрелили еще три раза. Я потянулся было к несуществующей дверце, выругался и поднял тяжелую крышку мотороллера. Стук шагов по тротуару приближался. Пэтти опустила крышку, я запустил мотор нашего маленького «Мессершмитта», и он, качнувшись вместе с нами, тронулся с места. Мне на плечо тяжело легла рука Пэтти, и я ощутил, как кого-то из нас била дрожь, а может быть, черт возьми, дрожали мы оба.
— Что с твоим другом? — спросила Пэтти.