Рискнувший
Шрифт:
— Я не шучу, Макс.
— Нет. Ты просто говоришь то, что нужно сказать, чтобы тебя простили! Вот что ты делаешь, Логан! Вот что! И именно мне приходится сталкиваться с твоим неукротимым поездом злости! Мне, единственному человеку, который всегда был рядом для тебя!
Логан осторожно приближается ко мне, его тело намного ближе, чем мне бы хотелось.
— Макс, посмотри на меня. — Заглядываю глубоко в его глаза. — Я имею в виду… по-настоящему посмотри на меня. — Позволяю своим глазам впитать его вид: его напряженные
— Макс… — Когда я открываю глаза, то вижу, что он на грани слез. Я делаю прерывистый вдох. — Макс, пожалуйста… не оставляй меня. Прошу… пожалуйста… — с последним словом, он притягивает меня в объятия, и делает то, чего я никогда не видела. Начинает плакать.
Глава 11
Логан
Скажите это, если, бл*дь, хотите. Назовите меня плаксой. Назовите слабаком. Кем, мать вашу, хотите называйте, но прямо сейчас мне насрать.
Крепко сжимая Макс, я опускаю голову на ее плечо, позволяя слезам катиться из глаз впервые в жизни после смерти моей мамы. В груди разрастается боль, пока вздрагивают плечи, все тело ломает от надежды на то, что Макс поймает меня. Что не даст мне упасть. Что не оставит меня.
— Пожалуйста, не оставляй меня, Макс, — нежно молю я сквозь слезы. — Ты единственное, что осталось в моей жизни… — И ничего не происходит. Она ничего не говорит. Не двигается.
Черт побери. Я потерял ее…
От понимания хочется плакать сильнее, но внезапно она начинает потирать руками мою спину, после чего произносит мягким голосом:
— Логан…
— Нет, — я качаю головой. — Не делай этого. Не уходи от меня. Пожалуйста, Макс… — Когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть ей в лицо, то вижу ее собственные слезы. — Прости меня, Макс. Прости. Я не хотел говорить то, что сказал.
— Зачем же ты это сказал? — шепчет она.
Может, еще не потерял.
— Почему ты так относишься ко мне? Зачем…
— Потому что я придурок! Потому что я, бл*дь, в ужасе, Макс! — Я сглатываю слезы, комом вставшие в горле.
— А я нет? Мне не страшно от того, что ты на другом конце полушария?! — кричит она, но не вырывается из моих рук.
— Тебе не стоит бояться. Я не мог функционировать с тех пор, как ты вышла за порог моего номера. В моей жизни не было человека, который значит хотя бы половину от того, что значишь для меня ты.
— Тогда почему ты вымещаешь на мне злость?
— Потому что ты сама вымещаешь ее на мне! Потому что у меня нет той части мозга, которая по логике вещей должна говорить мне заткнуться, прежде чем я все превращу в пи*ец!
Не
— Потому что мне страшно, что в одно утро ты проснешься и увидишь, что у меня не в порядке с головой, и оставишь меня. Мне страшно, что единственная причина, по которой встаю по утрам, уйдет из моей жизни без оглядки! Вот почему, Макс. Самый мой огромный страх не в том, что я превращусь в своего отца, а в том, что я потеряю тебя. — По тому, как поникают ее плечи, я понимаю, признание, кажется, уничтожило один слой злости в ее теле.
— Ты всегда толкаешь меня, Логан. Сколько еще раз мне ожидать этого. Прежде чем ты толкнешь меня слишком далеко? Потому что прямо сейчас…. Я очень близка. — Я сглатываю тревогу в горле. — Очень близка, Логан. Я не могу продолжать это. Особенно не тогда, когда у нас есть малец и будет ребенок. Эта херня должна прекратиться. Вся. — Кивок, кажется, единственное, на что я сейчас способен. — Ты не один боишься, Логан. Но настало время, и нам придется отогнать страх в сторону. Нам нужно растить семью. Ребенка, которому почти шестнадцать, и он надеется, что мы дадим ему ту жизнь, которую пообещали, и будущего ребенка, который заслуживает огромной семьи, включая маму и папу, которые любят друг друга.
Эти слова вырывают у меня еще одну слезу.
— Ты до сих пор любишь меня?
Шмыгая через свои слезы, она закатывает глаза:
— Немного.
Изображаю короткую улыбку и опускаю руки на ее бедра.
— Только немного? — Когда она кивает, я опускаю губы, чтобы они оказались напротив ее. — Только немного?
Ее руки сжимают меня крепче, пока она явно находится между состоянием растаять передо мной и остаться стоять на своем.
Я упоминал, что она сексуальнее, когда сопротивляется порыву заботиться обо мне?
— Ло… — Все, что Макс удается сказать прежде, чем мой рот обрушивается на ее, а руки теперь крепко сминают ее майку. В минуту, когда ее ногти впиваются в мою кожу, я рычу и целую девушку со всей страстью, беря ее язык в заложники, пока надвигаюсь на ее тело и толкаю спиной вперед к стене позади нее. Когда она издает стон согласия, я отпускаю ее майку, пробегаю руками по волосам и крепко хватаю их, в то время как мой язык пытаясь поработить ее, умоляя о новом уровне прощения. Отдать все, что у меня есть, чтобы убедиться, что Макс не подумает оставить меня.
Вы чертовски правы, я умею так целоваться.
Макс отрывается от меня и бездыханно произносит:
— Нам… нам не стоит…
Глядя в ее затуманенные карие глаза, я нагло ухмыляюсь:
— Позже, — облизываю губы. — Позже. — Снова набрасываюсь на ее губы и всасываю нижнюю в рот, дразня ее, пока она снова стонет. Подхватываю Макс под бедра, поднимаю и улыбаюсь напротив ее рта, пока она обнимает меня ногами.
Она пытается отстраниться и спрашивает: