Рискнувший
Шрифт:
— Это… — пытаюсь указать я.
Си Джей поворачивается и кивает.
— Ага.
— Но…
— Он твой ребенок, Келлар. И должен носить твою фамилию, — Люк улыбается мне.
Макс целует меня в щеку.
— Ты бы видел, какую гордость он испытывал от того, что написано у него на толстовке. — Когда мои глаза встречаются с ее, она добивает меня: — Он гордится носить твою фамилию. И я знаю, что тот, что внутри меня, тоже будет.
Гордость. Не проклятье. Никогда, мать вашу,
Игра начинается. Я немного впечатлен тем, с каким умением он на самом деле вступает в игру. Обе команды имеют хорошую защиту и нападение, все игроки, кажется, воспринимают игру всерьез, а малец явно имеет навыки, чего я о нем не знал.
Когда он забрасывает очередной трехочковый, девушки за нами начинают кричать:
— Мы любим тебя, Келлар!
Эрин тут же оборачивается через плечо и с презрением смотрит на них прежде, чем проворчать:
— У нас коллективный флешбек? Боже, это как заново пережить молодость.
— Ты не такая старая, — Си Джей пытается успокоить ее.
— Чего не скажешь о тебе. — После колкости на ее лице расплывается хитрая улыбка.
— Мне достаточно лет, чтобы знать пару-тройку вещей о паре-тройке вещей, — заявление Си Джея вызывает стон отвращения у Люка.
— Это же моя младшая сестра, — говорит он Си Джею, который поднимает руки в жесте капитуляции.
Объявляют таймаут, и я смотрю, как Дин уходит с поля, глядя на трибуны. Когда он видит меня, то кивает, и широкая улыбка расползается по его лицу.
Это парень чертовски горд. Горд тем, что я здесь. Горд носить мою фамилию. Горд быть частью нашей семьи…
Понимание ударяет по мне, и я произношу:
— Эй, Эрин, давай сходим и купим чего-нибудь. Захвачу Макс ее любимые начос. С двойным сыром.
Макс хлопает в ладоши.
— С двойным сыром!
— Ты же знаешь, что эта дрянь ужасна для тебя, — вмешивается Люк.
— Она носит моего ребенка, Люк. Она может есть все, что захочет, — уверяю я его, и Макс сияет от радости рядом со мной.
А вам хватит улыбаться. Я серьезно. Сотрите эту довольную улыбочку с лица. Я знаю, что вы гордитесь тем, что я повзрослел, но вам не нужно этого показывать. Ладно, небольшая ухмылочка приветствуется.
— В этом и проблема, Келлар. Она на самом деле не может. Беременная женщина должна…
— Господи, я пойду с тобой лишь бы не слушать речи моего братца о здоровом питании! — визжит Эрин, вставая. — Клянусь Богом, нормальные братья вступают в книжные клубы или гольф-клубы, а мой брат стал приспешником здорового питания. Отстой твой клуб, — бросает ему Эрин с презрительным взглядом. — Тебе нужен анонимный клуб любителей здорового питания.
Люк
— Это… их не бывает по-настоящему.
Закатывая глаза, Эрин вздыхает:
— Идем, Келлар. Может, куплю себе одну из тех гигантских карамельных палочек.
— Это же чистый сахар! — выкрикивает ей Люк. Я встаю на выход, затем Люк смотрит на меня. — Она назло это делает, не так ли?
— С тех пор, как мы усыновили мальца, ты превратился в фанатика здорового питания.
— И с тех пор, как узнал, что я беременна.
— О, зашибись! Все вините во всем медбрата, — бурчит он.
Я отхожу, но оборачиваюсь и спрашиваю Макс.
— Газировку?
— Воду, — она надувает губы и указывает головой на Люка.
— Ты хоть представляешь, что они добавляют в газировку? — его вопрос ускоряет мою потребность уйти от ситуации как можно скорее.
Встречаясь с Эрин в холле, мы направляемся, чтобы присоединиться к короткой очереди. По пути она говорит:
— Спрашивай.
— Что?
— Спрашивай то, что хотел спросить.
Как, мать вашу, она это делает?
— Я знаю тебя, Келлар. Теперь спрашивай, — повторяет она, подходя к очереди.
— Мне нужна услуга.
— Это я уже поняла.
— Ты можешь…. Можешь занять чем-нибудь Макс на завтрашний день?
Она спрашивает с подозрением:
— Зачем?
— Позже объясню. — Она кладет руку на бедро и саркастически смотрит на меня. — Просто доверься мне.
— Довериться? Серьезно, что ли?
— Да ладно, Эрин. Клянусь. Я не подкачаю. Можешь взять ее по магазинам или в спа, или еще куда-нибудь? Или в оба места сразу? Отведи ее и по магазинам, и в спа.
— Платишь ты?
Видите, как с ней иногда легко?
— Ага.
— Считай, сделано, — протягивает она. — Я на самом деле хочу одну из тех сладких палочек. Ты платишь.
— Как мило с моей стороны, — отвечаю, вытаскиваю кошелек и телефон.
Пока печатаю сообщение, Эрин снова начинает:
— Как я рада, что вы помирились. Беременной несчастной Макс запрещено есть большую часть ее любимой еды, и это казалось слишком трагичным даже для Шекспира, — признается она, а я вскидываю брови. — Что? Мне нравятся романы!
— У него пьесы.
— Какая разница. И они тоже. — Я с сарказмом смотрю на нее. — Ладно, блин. Мы с Си Джеем смотрели «Ромео и Джульетту» по телевизору.
Я давлюсь смешком и кладу телефон обратно.
— Ага. Как у вас дела?
— А как у нас дела? Мы друзья. Иногда. Но в основном нет.
— Ну конечно же. — Моя ухмылка заставляет ее хорошенько огреть меня по плечу.
Раньше это никогда не было больно. Почему она думает, что мне будет больно сейчас, ума не приложу.