Рискованное приключение
Шрифт:
— А вот что совсем не мило, — это что Гарри, пьян он или нет, сказал тебе в лицо, что хочет тебя, но это между Гарри и мной.
— Что?
Он проигнорировал мой вопрос и заявил:
— Но все остальное — это ты, детка, и, поверь мне, это мило.
— Ты заслуживаешь лучшего, — напомнила я ему.
— Ты меня совсем не слушала, раз повторяешь это, — сообщил мне Макс.
— Что, прости?
Он снова обхватил ладонью мое лицо, провел пальцем по нижней губе и сказал:
— Гарри не врал, после Анны у меня было много женщин. После всех этих женщин,
О Боже.
Все во мне замерло, и внутри, и снаружи, потому что я вынуждена была признать, что он привел очень весомый довод.
— Мне повезло, малышка, — продолжал Макс. — В юности жизнь подарила мне нечто прекрасное. А потом отняла это. И спустя десять лет кое-что другое, но не менее прекрасное, явилось прямо к моему порогу. Я понял это почти сразу, как увидел, и ничего, случившееся с тех пор, не смогло поколебать этой уверенности. Думаешь теперь, когда я нашел тебя, я позволю тебе изменить пароль от компьютера, написать мне гребаную записку и уйти?
— Но ты был прав сегодня утром, мне следовало знать, через что ты прошел на этой неделе, и не следовало быть такой эгоистичной.
— Нет, детка, сегодня утром я был зол, а когда я злюсь, если ты еще не заметил, то могу наговорить много такого, чего говорить не следует. Тебе надо научиться не давать мне спуску и вести себя так, как ты это делаешь с другими, как вчера вечером, когда я перешел черту.
— Макс...
— Или, по крайней мере, научись контролировать свои порывы, чтобы позволить мне перегореть, а потом высказать все, что думаешь.
— Макс...
Он приблизил свое лицо к моему, так что я ощутила его дыхание на своих губах, и сказал:
— Мне больно это говорить, детка, меня мучает чувство вины, но на этой неделе я все время думал, какой будет жизнь с тобой и чем она будет лучше той, что была у нас с Анной. Я знаю, что ты бросаешься бутылками и отдаешь столько же, сколько получаешь, и мне это нравится, Герцогиня, эта страстность. Она во всем, что ты делаешь, и, Богом клянусь, не думаю, что когда-либо видел что-то настолько прекрасное. Анна любила жизнь, но, милая, когда ты забываешь о своих страхах, ты наслаждаешься ею. Это невероятно удивительно и потрясающе. Эта страстность заставляет тебя смотреть на работы Коттона так, будто ты испытываешь блаженство. И она заставляет тебя встать на сторону Ками, хотя та относилась к тебе как стерва, а ты сражаешься, как будто это последний бой перед гибелью всей западной цивилизации. И, Герцогиня, другие люди тоже считают это прекрасным, это притягивает их к тебе, ты заводишь дружбу с такими, как Арлин и твои соседи по коттеджу, Норм и Филлис...
— Глэдис, — поправила я.
Он улыбнулся, проведя большим пальцем по моей нижней губе, и пробормотал:
— Как скажешь.
После этого он замолчал, явно считая, что сказал последнее слово.
Я долго смотрела на него и пришла к выводу, что ему и не надо больше ничего говорить.
Он сказал свое последнее слово.
И я поняла, очень
Однако я решила не делиться с ним этими мыслями. Я решила, что нам нужно поговорить еще кое о чем.
Поэтому я окликнула:
— Макс?
— Я здесь, милая.
Да, он здесь, со мной, в коттедже, у реки, в пятидесяти милях от своего дома.
Я закрыла глаза, потом открыла их и призналась:
— Ты меня пугаешь.
— Ты уже говорила.
— Говорила?
— Да, малышка.
— Когда?
— Той ночью, когда я в первый раз тебя трахнул.
Ох да, точно, я была полусонная и забыла об этом. А Макс, конечно же, не забыл, поскольку у него явно была память, как у слона, что, как я поняла, не сулило мне ничего хорошего.
Он продолжал улыбаться, скорее всего, читал мои мысли по лицу (что, надо сказать, тоже не сулило мне ничего хорошего), и его большой палец снова погладил мою губу.
— Что, если ничего не получится? — спросила я.
— Как я сказал тогда, я не могу ничего обещать, но мы будем очень стараться.
— Тебе этого достаточно?
Он уставился на меня, а потом рассмеялся, на секунду навалившись на меня, прежде чем обнять и осторожно перекатиться, увлекая меня за собой, пока он не оказался на спине, а я наполовину на нем, наполовину прижавшись к его боку.
Я подняла голову, посмотрела ему в глаза и спросила:
— Что смешного?
Все еще широко улыбаясь, он произнес, и я поняла, что он нагло врет:
— Мне очень больно осознавать, Герцогиня, что ты всего лишь довольствуешься мной. — Я распахнула глаза, а он запустил руку мне в волосы и положил ладонь мне на затылок. Притянув мою голову ближе к себе, он тихо сказал: — Но тебе следует знать, что да, мне более чем достаточно, и если ты согласна принять меня, то мне этого достаточно.
Потом он притянул мое лицо еще ближе и поцеловал меня.
Определенно, наш разговор был закончен, потому что Макс целовал меня довольно долго, так долго, что я совершенно забыла, о чем мы говорили. Потом он выключил свет, устроился поудобнее и велел мне засыпать. Его поцелуи были так хороши, тело было таким теплым, и мне было так уютно у него под боком, а я была так измотана, что просто прижалась к нему и сделала, что мне велели.
Надежда вновь вернулась в мое сердце и на этот раз с намерением там и остаться.
Глава 13
Завтрак
Я проснулась, когда почувствовала, что тепло Макса оставило мою спину и он убрал руку, обнимавшую меня. Он сделал это осторожно, с изумительной нежностью, невероятной для мужчины с таким мощным телосложением.
Я не открыла глаза. Мне казалось, что я поспала всего пятнадцать минут, а нужно отсыпаться дней пятнадцать.
И к тому же, когда Макс действует так нежно, лучше отключить остальные чувства и наслаждаться этими ощущениями.