Рисковая вдова
Шрифт:
– Вам известно, кто это сделал?
Она покачала головой.
– Послушайте, я попробую помочь вам, – сказал Мейсон. – Выходите через эту дверь и постарайтесь, чтобы вас никто не заметил. Присоединитесь к играющим за каким-нибудь столом. Подождите меня. Я хочу поговорить с вами, и советую рассказать мне всю правду. Запомните, миссис Оксман, никакой лжи.
– Почему вы все это делаете для меня? – спросила она после некоторого колебания.
– И в самом деле – почему? – мрачно усмехнулся Мейсон. – Просто из-за дурацкой преданности интересам клиента. Я всегда стараюсь защитить их... даже если он стараются провести меня.
Внезапно она стала совершенно спокойной, самообладание вернулось к ней.
– Благодарю, – сказала она холодно, – но ведь я не ваша клиентка.
– Если и не клиентка, то очень близки к тому, чтобы стать ею. К тому же, пусть меня черти изжарят на сковороде, если я смогу поверить в то, что вы – убийца. Но вам придется кое-что объяснить мне, как впрочем и многим другим, чтобы остальные тоже поверили в вашу невиновность. А пока уходите.
– Мои расписки, – сказала она. – Если мой муж...
– Забудьте об этом, – прервал ее Мейсон, – доверьтесь мне. Я ведь вам доверяю.
Она с минуту внимательно смотрела на него, потом подошла к двери и выскользнула в приемную. Мгновение спустя звук зуммера, раздавшийся в кабинете, подсказал Мейсону, что она вышла в коридор.
Мейсон вытащил из кармана бумажник, отсчитал семьдесят пять стодолларовых купюр, носком ботинка выдвинул нижний ящик стола, бросил туда деньги и таким же образом задвинул его. Потом зажал расписки между большим и указательным пальцами, щелкнул зажигалкой и поднес пламя к бумагам. Через минуту от расписок остался только пепел. Внезапно раздавшийся в тишине кабинета звук зуммера заставил Мейсона поторопиться: кто-то шел по коридору, направляясь в кабинет. Судя по тому, что за первым сигналом последовал второй, человек шел не один. Мейсон поспешно растер пепел от расписок между пальцами, а оставшиеся целыми крошечные уголки, за которые он держал листы, сунул в рот. Потом он одним прыжком очутился в приемной и захлопнул за собой дверь в кабинет, так что щелкнул пружинный замок. Обтерев испачканные ладони о брюки, адвокат уселся в кресло и развернул первый попавшийся журнал. Он успел распечатать пачку жевательной резинки, когда открылась дверь и на пороге появился Дункан в сопровождении высокого мужчины с водянистыми голубыми глазами, одетого в твидовый костюм. На обоих мужчинах были влажные от тумана плащи. Увидев Мейсона, Дункан остановился, как вкопанный.
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
Мейсон небрежным жестом отправил резинку в рот, свернул обертку в шарик, бросил его в пепельницу и только потом ответил:
– Я дожидаюсь Сэма Грэйба, потому что мне нужно поговорить с ним. Но раз вы здесь, я готов побеседовать с вами обоими.
– Где Сэм?
– Не знаю. Я постучал, но никто не отозвался. Я решил подождать здесь. Только журналы почему-то у вас столетней давности.
– Сэм у себя, – раздраженно сказал Дункан. – Должен быть у себя. Когда в зале идет игра, один из нас всегда бывает на месте.
Мейсон пожал плечами, брови его слегка поднялись.
– В самом деле, – сказал он. – Сюда есть еще какой-нибудь вход?
– Нет, только через эту комнату.
– Что ж, – сказал Мейсон. – Я могу пока и с вами одним побеседовать. Насколько я понимаю, вы все-таки начали свое дело?
– Разумеется, – раздраженно ответил Дункан. – Вы ведь не единственный адвокат на свете.
– Не хотите ли резинки? – вежливо предложил Мейсон.
– Нет, терпеть ее не могу.
– Как хотите, – сказал Мейсон. – Поскольку вы обратились к правосудию, то тем самым все, что находится на этом корабле, подлежит разделу в качестве имущества компаньонов.
– И что из этого?
– Но ведь эти долговые расписки, – сказал Мейсон, – выданы в погашение карточного долга. Ни один Суд не согласится выступать в качестве посредника по сбору карточных долгов.
– Мы здесь в открытом море, – сказал Дункан. – На нас не распространяется закон о запрещении азартных игр.
– Вы-то и в самом деле в открытом море, но ваше имущество передается на рассмотрение Суда, который соблюдает все законы, в том числе и этот. И он будет рассматривать эти расписки, как и подобает, то есть, как документ о противозаконном действии. Поэтому и получается, что в данный момент эти расписки не стоят бумаги, на которой они написаны. Так что на этот раз, мистер Дункан, вы оказались чересчур большим ловкачом и сами себя надули на семь с половиной тысяч долларов.
– Сильвия никогда не станет с нами торговаться, – сказал Дункан.
– Зато я стану.
Дункан внимательно посмотрел на него.
– Так вот почему вы отказались вести мое дело.
– И поэтому тоже, – согласился Мейсон.
Дункан отвернулся и, достав из кармана кожаный футляр с ключами, сказал судебному исполнителю:
– Если Сэм не заперся изнутри, то я сумею отпереть дверь. – И вдруг повернувшись к Мейсону, резко спросил: – Что вы можете предложить?
– Настоящую стоимость расписок и ни долларом больше.
– Но ведь вчера вы предлагали тысячу долларов сверху!
– Это было вчера. Сегодня обстоятельства изменились.
Дункан сунул ключ в замок, пружинный замок щелкнул и дверь распахнулась.
– Пожалуйста, – сказал Дункан, – обождите пару минут здесь, а я... Господи! Что же это?
Он отскочил назад, с ужасом уставился на стол, потом повернулся и крикнул Мейсону:
– Эй, что здесь произошло? И не говорите, что вы не знали об этом!
– Какого черта вы болтаете чепуху? – Мейсон встал и пошел к Дункану. – Я ведь сказал вам... – он резко оборвал свою тираду на полуслове.
Мужчина в твидовом костюме сказал:
– Ни к чему не прикасайтесь. Тут работа для полиции. И я даже не знаю, кому сообщить... Наверное, в Отдел по раскрытию убийств...
– Послушайте, мистер Перкинс, – торопливо сказала Дункан, – мы с вами пришли и увидели в приемной этого господина со жвачкой за щекой, занятого чтением журнала трехгодичной давности. Это выглядит очень подозрительно на мой взгляд. Сэмми застрелился или его застрелили?
– Может, это самоубийство? – предположил Мейсон.
– Надо все осмотреть, – сказал Дункан, – тогда будет ясно, самоубийство это или нет. Сколько времени вы здесь пробыли, Мейсон?
– Точно не скажу. Минут пять.
– Вы не слышали ничего подозрительного?
Мейсон отрицательно покачал головой.
– Оружия нигде не видно, – заметил адвокат. – И если это самоубийство, то он предпочел очень неудобное положение. И вообще, чтобы покончить с собой, он должен был держать оружие в левой руке. Он был левшой, мистер Дункан?
Дункан, который стоял спиной к стальной двери, ведущей в помещение с сейфом, был бледен и чуть ли не дрожал.