Рисунок шрамами
Шрифт:
– Ты такая агрессивная. И ругаешься в последнее время много.
Это точно. И по первому пункту согласна, и под вторым без возражений подпишусь. Видимо, именно такая моя реакция на некрогерское воспитание силы духа. И плевать.
– К чёрту! Так ты скажешь или как?
– Вот поэтому и нужен обряд, - он покачал головой и поцокал языком. – Твоя кровь такая горячая. Нужно её остудить. Ты всё злее, ты бросаешься на людей, ругаешься, шатаешься днями напролёт за пределами замка. Притаскиваешь каких-то существ…
– Не утруждайся перечнем, я поняла. И что теперь? Каким образом жрицы собираются
– Не ори на меня.
– Не уходи от ответа!
Он вдруг вздохнул.
– А надо же… Эта твоя горячность даже слегка возбуждает. Могу понять, почему Янис, наша ледяная глыба, захотел слегка погреться. В общем-то, если подумать, возможно, наша связь будет даже приятной.
Вот так… Ответа от некрогера не вымолить и на смертном одре, а благодаря обряду, смутно чувствую, именно там я и окажусь. Если все вокруг твердят, что ты корова, однажды ты замычишь. Так что ещё немного и покажется правдой утверждение, что это я просто такая нервная особа в ласковых объятьях дружелюбной, всепрощающей семьи. И чего нервничать? Иди себе, куда ведут, делай, что сказано, и полагайся на некрогеров, ведь всё планируется только мне во благо.
Тошнотворная фраза.
– Рондо.
Он смотрел на меня с большим интересом. Любопытно… Послушание, смирение и готовность к трудностям – основные желания некрогера при выборе пары.
Попробуем, чего терять? Голос спокойный и ласковый, в дрожащих слезами глазах – мольба.
– Я хочу выйти на прогулку из комнаты. Можно? Я не стану искать некроманта. Пожалуйста.
– Почему не станешь? Ты закончила развлекаться? Больше неохота? Тут, наверху, где полно нормальных молодых людей, он тебе больше неинтересен?
В книгах в такие моменты объект обсуждения точно стоит за стеной и слушает, что о нём болтают. А потом насмерть обижается.
Жутко хотелось зажмуриться, но я не стала. Нельзя.
– Да, всё прошло. Это был приступ паники, не больше. Конечно, никакого интереса он во мне не вызывает. Конечно.
Рондо задумчиво за мною наблюдал.
– Так что? Можно мне выйти погул…
– Нет.
Ах ты, сукин сын! Было бы, чем запустить, я бы запустила, но раньше, чем в поле зрения попала подходящая штука, принц, который мой муж, исчез в коридоре. А если дверь толкнуть?
Забыв об угрозах жриц, я бросилась к двери, но Рондо оказался куда сильней и проворней. Дверь даже не дёрнулась, замок щёлкнул – и послышались удаляющиеся шаги.
Сукин сын! Знал, что всё равно меня не выпустит, но не мог не заставить врать, говорить гадости о единственном некрогере, который представляет для меня ценность.
От этого груз неправды ещё тяжелей и почти мешает дышать – вот что делает ложь с неподготовленным человеком.
Выход! Мне нужно найти выход!
Не знаю, сколько получится продержаться на злости, но надо действовать немедленно. Только дверь забаррикадировать – не хватало, чтобы заявился очередной незваный гость, весь такой терпеливый и понимающий. Мало ли кому в голову взбредёт меня навестить и прочесть лекцию с непонятной расплывчатой моралью. Чего хотел Рондо? Он сам-то понял? Я так нет.
Всё, чёрт с ним.
Стул на месте, уже облегчение. Жаль, не очень высокий, сложно заглянуть на полки, плохо видно… Но нет, ничего на полках подозрительного
Что же делать?
Комната, конечно, надо проверить саму комнату. Пройтись вдоль стен, прижимаясь к камню ладонями, ушами, щеками, даже губами. Особенно к тем местам, где прохаживался Рондо, может, он проверял, не видно ли щелей, обозначающих расположение тайных проходов, не увижу ли их я? И по второму кругу – внизу, у самого плинтуса. И по третьему – выше, куда только достают руки.
Нет, ничего подозрительного, ни единой зацепки. Я так тщательно щупала всё подряд, что кончики пальцев онемели, а голова закружилась от слабости.
Секретный рычаг должен хотя бы немного отличаться от остальной поверхности, как его не маскируй, но когда за окном сгущается ночь, приход которой невозможно остановить, а ноги больше не держат – ничего больше не остается, кроме как признаться – никаких тайных лазов в комнате не существует. Или их так мастерски спрятали?
Нет, Лили… не тешься иллюзиями. Выхода нет.
На кровати мягче и теплее. Нужно подумать, но больше не получается. Сколько можно думать? Голова гудит и всё так… бесполезно, как будто специально чем больше пытаешься вырваться из замкнутого круга, тем сильнее он смыкается.
– Янис…
Ну вот, теперь я плачу. Не думала же я, на самом деле, что достаточно произнести вслух имя, чтобы перед тобой предстал его владелец? Из-под земли, как говорится. А в случае, когда речь о некроманте, ещё и очень двусмысленно говорится… И кстати, невозможно не думать об идее, которую подал Рондо, неприятную, злую, но вполне вероятную, только не в отношении меня, а в отношении некроманта. Как на человека влияет близкая смерть? Как угодно… Янис мог верить, что влюблён в меня, но насколько это правда? На что пойдёшь, чтобы отвлечься, скрасить последние дни? Даже страшно представить, на что.
Тьфу ты, даже думать не хочу.
Если говорить вслух, становится немного легче – как будто поблизости верный друг, весьма ко времени уверяющий, что всё будет хорошо. Только слова почему-то говорит совсем другие:
– Если я не выберусь, всё закончится очень плохо. Если я не выберусь, всё закончится очень плохо. Очень плохо. Плохо. Плохо!
За дверью снова загромыхали шаги, причём звучат они гораздо громче и неуклюжей, чем человеческие.
Наверное, потому что уже очень поздно. На дворе ночь, а с первыми солнечными лучами Янис уедет, и тогда всё будет очень плохо. Или не с первыми, пусть солнце уже поднимется, но разница небольшая.
Янис завтра уезжает? Разве такое возможно? Почему… почему он даже не пытался со мной встретиться? Просто спросить, хорошо ли я себя чувствую? Как знать, Лили, возможно, для него всё произошедшее было вовсе не откровением, а просто способом расслабиться перед неминуемой гибелью, урвать от жизни последнее. Может, пока ты горела, отдавая ему всё, что имела, он просто пользовался тобой, твоим телом, твоей силой, а после возвращения в большой мир обо всём позабыл. Или даже если он на самом деле к тебе хоть чуть-чуть привязался… всё-таки ты жена его брата, а он, между прочим, однажды уступил брату трон, чего уж говорить о женщине!