Рита
Шрифт:
По дороге домой вспоминаю собственное шестнадцатилетние - суши, пицца, мороженое, фрукты, торт, и одна бутылка шампанского на десятерых (каждому вышло по два глотка, не больше), но как же нам было весело! Мы общались, танцевали, фоткались, играли в прикольные игры - «Крокодил», «Бомба», «Бутылочка». Мы развлекались от души, по-детски весело, а не по-взрослому в умат. Никто никого не лапал по углам, никто ни кого не облизывал, никто не пытался выпить больше всех. Мы праздновали мой шестнадцатый день рождения со вкусом к жизни, развлечениям, простым радостям, а не корчили
Уходя домой, я пыталась забрать с собой Усик, но она наотрез отказалась. Заплетающимся голосом моя подруга уверено заявила - «Я еще не нагулялась». Против этого не попрешь. Я же ушла по-английски - без лишнего шума.
Ковыляя на высоких шпильках домой, я почему-то начинаю плакать. Что происходит, понять не могу, но в душе хуже, чем в выгребной яме. Есть слово интересное «ТОШНО», вот, наверное, именно оно больше всего описывает мое состояние. Мне бесконечно ТОШНО.
Не произошло ничего плохого, как и ничего хорошего. Более того, я получила то, что хотела - парня и новую репутацию, но почему-то мне от подобного расклада не лучше.
Прежде чем открыть дверь подъезда - опрокидываю вверх голову и начинаю считать звезды, чтоб хоть как-то отвлечься и унять поселившуюся в душе крысу, которая нагло ее жрала. Выдыхаю - раз, второй, третий. Вроде попускает, хоть и не много, но вполне достаточно для того, чтобы войти в дом без ручья на лице.
Лифт. Этаж. Квартира.
В свою комнату попадаю молниеносно, но не незаметно.
– Маргарита? Явилась?
– Тут же звучит из родительской спальни мамин голос.
– Да.
– Бодро бросаю в ответ и поспешно закрываю дверь в свою комнату на замок.
Снимаю с себя вещи.
Стук в дверь.
– Юная леди, вам не кажется, что вы уже больше часа должны лежать в кровати? И для чего тебе мобильный телефон, если ты не берешь трубку?
– Ма-а-а, не начинай, - огрызаюсь я и даже не думаю отпирать замок.
– Рита, открой дверь, я хочу тебя видеть.
– Ма-а-а, я уже в кровати, прости.
– Я почти не солгала. Сижу на кровати пытаясь стянуть с себя эти проклятые ботфорты!
– Спокойной ночи.
– Рита, ты выпивала, поэтому не хочешь открывать?
– мама и дальше колотит в дверь, но легонько, скорее всего на автомате, а не из желания достучаться.
– Ма, ты ведь знаешь, я не пью. Все. Спокойной ночи. Я безумно устала. Поговорим завтра, если захочешь.
– Можешь в этом не сомневаться!
– угрожающе выпаливает мама.
– Спокойной ночи и приготовься к серьезному разговору.
– Окей!
– кричу я, а сама в этот момент передразниваю маму, изображая на лице что-то типа - «бе-бе-бе…». Как-то так.
Как же меня все достало…
Избавляюсь от сапог, бросая их в сторону входной двери, а сама вот как сижу - так падаю на кровать. Лежу пару минут, а потом заползаю под одеяло и мне абсолютно не мешает это сделать ни платье, ни чулки, ни даже макияж. Истощенная и измотанная последними событиями я тупо отрубаюсь. Я раньше и не задумывалась о том, что вечерины могут так выматывать. Бедные наши селебрити - как они выживают в бесконечных тусовках, романах и выпивке? Жесть, полная!
Утром мне чудом удалось избежать маминых мудрых советов - не смотря на выходной ее «дернули» на работу. А моя мама не может оставить хомячка Борю, или кролика Сеню без срочного осмотра, такой уж она человек. Возможно, я допускаю подобную мысль, именно тот факт, что моя мама ветеринар и даже своим «пациентам» дарит гораздо больше тепла, нежели некоторые люди себе подобным, и отразился во мне. У человека, который любит даже пауков и змей, дочь просто не может быть воспитана сукой. Но ничего, это поправимо.
Выходные проходят уныло. Общаюсь по скайпу с Ингой и Танькой, которая торжественно сообщила, что они с Макаровым опять не вместе. Голугин тоже дал о себе знать, прислав придурковатый смайл с подписью «Болею». Смотрю телик, занимаюсь уроками, читаю… Скучно и неинтересно, но все же своя прелесть в этом есть - дома я могу быть собой и никого из себя строить не нужно.
Понедельник. Школа.
В школу еле добралась, небо будто прорвало! Есть сказка, одна из моих любимых, «Госпожа метелица», так вот там волшебница взбивала свою пуховую перину, а на улице шел снег. Похоже, сегодня эта перина разорвана в хлам и снег не просто кружит над землей, он обрушивается на нее беспроглядной кучей.
– Капец какой-то!
– зайдя в класс, начинаю я школьное утро вместо «здрасьте».
Кто-то из одноклассников хихикнул. Кто-то с недовольной рожей просто посмотрел в мою сторону. Кто-то вообще не отреагировал. И только Инга улыбается во весь рот.
– Привет, красотка! Похоже, ты сегодня у нас не просто Сова, а Полярная.
– Смеется.
– Похоже, сегодня не только я.
– Оглядываюсь, указывая в сторону появившейся в классе Музоликиной.
– Катька вон тоже снеговик еще тот, да и все остальные, уверена, заходили сюда не в лучшем виде. Привет.
– Это точно.
Избавляюсь от одежды и сажусь за парту.
– А Усик еще нет?
– заглядываю за соседний стол.
– Как видишь.
– Равнодушно отвечает Инга.
– Но странно, что ты спрашиваешь про Таньку, а не про своего отсутствующего бойфренда.
Я автоматически оборачиваюсь в сторону, где должен сидеть Голугин.
– Да плевать мне на его отсутствие. К тому же он мне больше не парень.
Фразу бросаю как можно безразличнее, но на Ингу она действует противоположно.
– Шутишь?
– и рот застывает в полураскрытом состоянии.
– Нет.
– И-и-и?
– Что «И»?
– Нет, ну ты издеваешься, что ли? Как ты его послала?
– Пока никак, - между делом, из своей школьной сумки я вытаскиваю одну за другой книги и тетради.
Инга выхватывает из моих рук тетрадку и зло ударяет ею о парту.
– Сова, не доводи меня!
– в ее глазах сверкает любопытство.
Оставляю в покое ручки и книжки, разворачиваюсь в сторону Кузнецовой.