Рита
Шрифт:
Родион прячет руки в карманах, растерянно хлопает ресницами и неуверенно кивает головой, я же многообещающе улыбаюсь.
– Что ж, тогда и я больше не стану заморачиваться на счет любви, если в этом мире она больше никому не нужна. Думаю, у меня получится вырубить эмоции, заглушить сердце и засунуть в задницу душу.
– Ну и кому от этого будет хуже? Рита, я не…
Не знаю, чем хотел закончить свое предложение Марков, я сказала все и поспешно хлопнула дверью подъезда.
Вот таким, приблизительно, образом в шестнадцать лет рушится вся твоя привычная жизнь. Ломается что-то в мозгу. Клинит в душе.
Где-то в интернете я
Кто-то что-то сказал, кто-то чего-то не сказал; кто-то чего-то не услышал, кто-то услышал больше чем было сказано; кто-то что-то сделал, кто-то чего-то не сделал - а ты послушала, посмотрела, подумала, и решила начать новый год с чистого листа.
Мой лист абсолютно белоснежный. В моих руках многоцветная ручка, в которой нет чернил боли и чернил любви, я не хочу больше ими пользоваться.
Всего час назад я была права - 2015 в самом деле станет значимым и особенным во многом, но пока за окном все еще ночь с тридцатого на тридцать первое декабря 2014 и я допускаю в свою душу полный набор человеческих чувств.
Ночь. Музыка. Воспоминания. Слезы. Сон.
6
ЯНВАРЬ 2015
Зимние каникулы трачу на кардинальное обновление своего внутреннего и внешнего мира. Мама до сих пор не понимает к чему мне зимой мини-платья и мини-юбки, но искренне порадовалась, что ее дочь, наконец, распрощалась с кедами и решила стать девочкой. Высокий каблук сила, с которой не сразу справляешься, но в конечном итоге это того стоит.
– Сова - НИ-ЧЁ-СИ!!!
– режет слух единогласный вопль, стоит мне переступить порог класса после не слишком длительной разлуки в пару недель.
Я молча топаю к своей парте, за которой на пару с отвисшей челюстью дожидается меня Инга, а Танька поспешно покидает свою, и тащит за наш стол третий стул.
– Ритка, мать твою, да ты Богиня!
– восторженно кричит Усик, а остальные одноклассники, в количестве двадцати четырех человек таращатся на меня так, будто я не я, а Господь Бог. Хотя, на самом деле, я даже не пользовалась услугами пластического хирурга, а только родительскими кредитками.
– Спасибо, дорогая, решила не отставать от тебя.
– Я благодарно улыбаюсь и сажусь за парту.
– На счет «не отставать», ничего против не имею. А вот обгонять меня не советую - я твою самодовольную рожу в два счета расцарапаю. Ты, только-только начала коготки отращивать, а я на протяжении всей жизни их полирую.
– Танька демонстрирует сказанное, изгибая пальцы рук, будто собирается и вправду расцарапать всю меня, а на лице изображает кошачий оскал.
– Тигра, расслабься.
– Вмешивается Инга.
– Уступи дорогу львице.
Мы с Ингой хохочем, а Усик пытается сообразить, что Кузнецова имела ввиду, это заметно по ее сосредоточенному выражению фейса.
– Ага, сейчас же! Это не я уже всем и сразу уступила?
И вот за моей школьной партой три стула, две подруги и больше двух десятков любознательных глаз тоже с нами.
– Знаешь, по-моему, кое-кто не может поверить, что место рядом со мной заняла все та же Сова, - в одно время со звонком шепчет Инга.
– А по-моему, кто-то еще даже не догадывается, на сколько я уже не «все та же».
– С широкой улыбкой во весь рот я медленно осматриваюсь по сторонам пытаясь сделать общую переоценку всех одноклассников.
– Не поняла?
– на лице Инги озадаченность.
–
Я так и не поделилась со своими подругами планами на ближайшее будущее. То ли момента подходящего не было, то ли не особо мне хочется сознаваться в том, что во мне слишком много дерьма, как для «хорошей девочки», и я собираюсь его выпустить наружу. Да и Танька все каникулы провела в Буковеле, а Инга подтягивала учебу, так что после тридцатого декабря ни с одной из них мы не встречались. Этой зимой наша дружба окончательно скатилась до современных стандартов - ВК, Скайп, Вайбер и т.д. и т.п. Возможно при встрече в реале я бы и поделилась наболевшим, а так, сейчас это уже ни к чему. У них и своих забот хватает, зачем еще и с моими таракашками разбираться, я как-нибудь сам доведу их до самоубийства.
Звенит звонок. В классе появляется Кристина Андреевна. Зимняя четверть начинается с химических соединений и пугающих формул. Жизнь продолжается.
Господи, до чего ж приятно вылезти из собственной тени и стать объектом завистливых и похотливых взглядов. Одноклассницы, а главное одноклассники, шеи сворачивают пытаясь «незаметно» рассмотреть меня.
Само собой, ничего этого не произошло бы, будь я уродиной от природы, но мои мама с папой постарались на славу. От папы у меня высокий рост и стройное телосложение, от мамы все остальное - раскосые голубые глаза, ямочки на щеках, губки бантиком, светло-русые немного вьющиеся локоны и формы. Да, за формы маме отдельное спасибо, об этом мне еще Влад в свое время твердил, но раньше меня мало волновала моя упругая задница и аккуратная наливная грудь. В толстовках и спортивках мало кто замечал подобные мои прелести, но не сейчас, когда мне больше всего на свете хочется, чтобы некоторые мудаки поняли, что в каждой «хорошей девочке», которую они кинули, живет и очень, очень плохая.
– Ритка, а ты ничего не хочешь нам рассказать?
– закончив свое короткое скучное повествование «как я провела каникулы» обратилась ко мне Инга.
– Да, очень интересно знать - кто тебя по башке стукнул? Сомневаюсь, что ты сама вот так взяла и вспомнила, что ты не просто одна из учащихся одиннадцатого класса, а еще и девушка.
– Танька тут же отложила в сторону свой мобильный и теперь с интересом на меня смотрели уже две пары глаз.
– Да, Танька, ты права - меня ударили по голове, можешь начинать праздновать победу.
– Мы стоим в школьном коридоре у самого большого окна, и с этими словами я ловко запрыгиваю на подоконник, забрасывая ноги обутые в шикарные кожаные сапоги на шпильках одну на другую. Это я проделываю почти так же эффектно, как в фильме (теперь одном из любимых) «Основной инстинкт» и дело тут абсолютно не в эротических сценах, а в главной героине - наглой, самоуверенной, бессердечной.
– Меня ударили - жизнь, пару раз.
У Инги глаза округлились, а Танька брызнула смехом.
– Да ладно тебе, старушка! Инга, ты слышала, жизнь ее ударила?
Танька продолжает наиграно хохотать, а лицо Инги более чем серьезное.
– Знаешь, а мне твое перевоплощение больше не кажется прикольным. Что-то мне подсказывает, что ничего хорошего из этого не выйдет.
– В голосе Кузнецовой улавливаю тревогу.
– Эта откровенная туника… эти ботфорты… макияж… даже голос… Такое впечатление, что ты все каникулы только тем и занималась, что перекраивала себя не только снаружи, а изнутри, но Ритка…