Ритер
Шрифт:
На второй день количество мучительных попыток исполнить проклятый танец было огромным и неподдающимся подсчету. Пытка продолжалась до темноты, но все же непреклонная Аине вынудила ученицу исполнить танец полностью. Вчера, собравшись с силами, Тане удалось выполнить танец целиком где-то с десятой или одиннадцатой попытки, но все же происходившее было для нее нестерпимой мукой. В какой-то момент Тане даже показалось, что она сойдет с ума, и лишь финал занятия спас ее от срыва.
И вот сегодня, осознавая приближение нового испытания, Таня все чаще сбивалась. Слава богу, что Аине не пришла на послеобеденное занятие, поручив внучке отрабатывать
– Соберись, – строго приказала Симе. – Ты стала двигаться совсем скованно. Что случилось? Устала?
– Нет, – быстро отозвалась Таня. – Я сейчас сделаю, как надо.
Симе ни разу не ударила ученицу за время их совместного занятия, хотя плетка, оставленная Аине, была в руке у молодой танцовщицы. Впрочем, за время занятия Татьяна убедилась, что внучка не менее строга и придирчива к исполнению танца, чем бабушка. Она вполне допускала, что в случае совсем уж серьезной ошибки Симе пустит плетку в ход. Впрочем, в этот раз, похоже, Симе была склонна выяснить причину ошибок.
– Если не устала, то в чем дело? – строго спросила она. – Ты ведь уже неплохо выполняла поворот.
– Я просто отвлеклась, – извиняющимся тоном ответила Таня. – Сейчас сделаю все, как надо.
Она приняла исходную позицию, но Симе жестом остановила ее.
– Ты испугана предстоящим танцем перед зрителями? Я права?
Таня потупилась и кивнула.
– А в чем дело? – пристально посмотрела на нее Симе. – Ты очень красива. Танцуешь уже прилично, по крайней мере, для этих скотов. Чего тебе стыдиться?
Таня удивленно посмотрела на собеседницу.
– Как чего? Я, голая, танцую перед таким количеством мужчин. Неужели ты не понимаешь? Может, для тебя это привычно. Но я так не могу. Мне стыдно. А эти выкрики! Симе, я больше не перенесу этого.
– Что значит, я привыкла? – усмехнулась Симе. – Или я не женщина? Или ты считаешь меня развратной проституткой, которая наслаждается своим падением?
Таня покачала головой.
– Но тогда как ты можешь так спокойно танцевать перед ними? Неужели тебя не задевают их похабные крики?
– Я танцовщица, и танец – мое ремесло, – спокойно и чуточку надменно ответила Симе. – Я танцую хорошо и могу гордиться этим. Что же до того, что я обнажаюсь…
Она вдруг смущенно улыбнулась и продолжила:
– Знаешь, я тоже немного смущаюсь. Потому бабушка и заставляет меня танцевать вместе с тобой, чтобы ушла стыдливость. Она говорит, что танцовщица не может позволить себе подобных чувств.
– Это твоя работа, – вздохнула Таня, – танцевать голой.
– Нет, это твоя судьба, – усмехнулась в ответ Симе. – Мы, вольные танцовщицы, не обнажаемся перед зрителями. Это удел танцовщиц-рабынь, таких как ты. Но все равно, когда мужчина смотрит на красивую и эротично танцующую женщину, он не может не испытывать вожделения. Танцовщица это чувствует и теряет концентрацию, как и всякая женщина, польщенная мужским вниманием. Она забывает о танце, делает свою работу хуже. Так нельзя. Поэтому мы учимся не обращать внимания на подобные вещи.
– Но перед этими людьми! – воскликнула Таня. – Одно дело – танцевать перед красивым и умным мужчиной, который просто тебя хочет. А другое – перед этим сбродом, во дворе.
– Ошибаешься, – лукаво усмехнулась Симе. – Как раз там легче. Кого ты видишь там перед собой?
Таня запнулась.
– Как кого? Там рабы и слуги. Они все грубые…
– Они просто животные, – рассмеялась
– Ну, не знаю, – протянула Таня. – Они все же люди… Мужчины.
– Ах, Таня, – неожиданно вздохнула Симе, – как бы я хотела, как обычная девушка, сидеть и ждать жениха. Быть стыдливой, бросать кроткие взгляды, мечтать о возвышенном. Опекун бы отсылал недостойных претендентов, а я бы ждала суженого. Но мы с бабушкой здесь парии. У нас нет покровителя мужчины. Лишь мудрость бабушки спасает нас. Она сумела договориться с властями города, чтобы мы находились под покровительством городского совета. Иначе бы я давно уже стала наложницей какого-нибудь жирного боярина, а бабушка обучала бы чужих рабов за гроши. Поверь, были люди, которые этого пытались добиться. А знаешь, почему им не удалось? Потому что бабушка прекрасно знает мужчин. Она умеет играть на их слабостях: самолюбии, тщеславии, алчности, трусости. Она играет на них, как наши музыканты на струнах: льстит, убеждает, сталкивает лбами. И вот результат: мы состоятельны и свободны, а я сама выбираю себе жениха, а не ложусь в постель первого возжелавшего меня проходимца.
– Наверное, у тебя много женихов, – попыталась польстить собеседнице Таня.
– Да как сказать, – передернула та плечами. – Много желающих взять меня в наложницы. Есть те, кто охотятся за бабушкиным богатством. Меня они не интересуют. Если я выберу себе кого-то, то это должен быть человек смелый, умный, щедрый… и симпатичный.
– Как Арис? – вырвалось у Тани.
– Все мы хотим жить в княжеском дворце, но всем, кроме князя, приходится довольствоваться домами попроще, – рассмеялась Симе. – Я еще не сошла с ума, чтобы гнаться за несбыточной мечтой. К тому же, говорят, что Арис еще ни разу не приходил на ложе одной и той же женщины дважды. А я не хочу чувствовать себя брошенной. Я сама расстаюсь с любовниками. Я же не какая-то там купеческая дочка. Я сама выберу себе жениха.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Таня.
– Эти дурочки, стыдливые и надменные, ждут, пока их выберут, – гордо вскинула голову Симе. – Ходят на рынок, чтобы их заметили. Продают себя женихам, что побогаче, как товар. Ну а после свадьбы сбегают от нелюбимого мужа и совокупляются с тупыми мужланами. Это потому, что вся их жизнь – алчность и сладострастие. Симе не такая. Симе сама подходит к мужчине, который ей интересен. Симе не ниже мужчин, что бы там ни говорили законники и жрецы.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Таня. – Ты занимаешься любовью с разными мужчинами. У тебя нет постоянного друга? Жениха?
– Пока не нашелся тот, кто бы пленил сердце Симе, – усмехнулась танцовщица. – Но зачем же отказывать себе в плотских удовольствиях. Бабушка учит, что для того, чтобы быть счастливым, человек должен реализовать все стремления: духовные, потребность в знаниях, в материальном достатке и плотские. Симе следует этому. Но я всегда сама выбираю себе мужчину для близости и ложусь в постель с тем, с кем я хочу. И еще ни один из тех, кого я избрала, не смог отказать мне, даже если это был самый добропорядочный семьянин или жрец, давший обет не прикасаться к женщине. Симе умеет повелевать мужчинами и не позволяет им командовать ею. Я гордая женщина и не унижусь ни перед кем.