Ритмы улиц
Шрифт:
Девушка кивнула и мягко улыбнулась:
— Да, люблю. Он мерзкий, порой просто невыносимый, как большой ребенок, мечется, пытается найти свой путь в жизни, а в итоге делает окружающим очень больно. Он очень сильно обижал меня первое время, надеясь, что я дам слабину и уйду. А я не то что не ушла — я умудрилась полюбить его. Но любить и хотеть быть с человеком — это две большие разницы. Мне нужен мужчина, а не мальчик. Поэтому я и не собираюсь бороться за него. Хотя, согласись — у меня есть весьма весомый аргумент.
— Это уж точно, — хмыкнул Димка добродушно, — Но
— Понимаю. Но я хочу максимально оттянуть этот момент. Я боюсь, — добавила девушка едва слышно.
— Чего? — тут же напрягся армян.
— Не чего, кого. Иру. Я боюсь, что если она поймет, кто отец — она попытается как-то навредить мне. Понимаю, что это всё — глупости, но иногда я ловлю на себе ее взгляд, и мне становится жутко. А в последние дни она и вовсе пытается подружиться со мной. Не хочу, чтобы с малышом что-то случилось по вине этой стервы.
Дима не считал, что слова Мари лишены основания. Ему Кузьмина, мягко говоря, тоже не нравилась. Она так активно пыталась стать частью команды, постоянно присутствуя на репетициях и ошиваясь где-то неподалеку, что вызывала у Мухина чуть ли не приступы тошноты. Хотя бы потому, что он видел, что на самом деле скрывается за маской доброжелательности, тонной косметики и белозубыми улыбками. Ира была вся насквозь фальшива, с гнилой душой и мерзким характером. И когда Мари говорила, что ей не по себе из-за девушки Андрея — Дима ей верил.
— Ну, — вздохнув, сказал парень с легкой улыбкой, — Теперь в твоей команде есть я. Так что можешь быть уверена — с тобой ничего не случится. Даю слово.
Мари едва сдержала слезы — эти гормоны и беременность делали ее слишком чувствительной. Но ее можно было понять, ведь всегда приятно осознавать, что теперь у нее есть еще одно, действительно крепкое, мужское плечо. И человек, который не даст в обиду. И перед которым можно спокойно жевать сырой картофель. Что девушка и сделала первым делом, под удивленный смешок друга.
Глава 21
— Да, Кать, я захвачу те самые пирожные, которые ты так любишь, — Мари улыбнулась в трубку, плечом придерживая аппарат у уха, а свободной рукой пытаясь закрыть кабинет, — Сейчас только съезжу на плановое УЗИ — и сразу к тебе. Нет, меня Настя отвезет. Твой муженек вообще-то занят — репетирует новый танец. Им же в эти выходные в клубе танцевать.
— Ты уверена, что тебе не нужна помощь? — женский голос в трубке звучал обеспокоено.
Золотцева хмыкнула:
— Поверь — я за эти четыре месяца столько раз была в больнице, что мне уже море по колено. Серьезно — мне кажется, такую мнительную мамочку им еще видеть не приходилось.
Правда, к чести Мари стоит отметить, что на еженедельном посещении специалиста настаивала не сама девушка, а ее окружение. Которое росло с каждым днем. Вот уже четыре недели присматривать за ней взялась чета Мухиных — Дима не стал ничего скрывать от своей супруги, и выложил Кате всё, как есть. Та, в свою очередь, активно подключилась к помощи молодой маме. Они с Машей очень быстро нашли общий язык и подружились, и теперь Катя звонила практически ежечасно, проверяя самочувствие Мари. Она помнила свою беременность, которая протекала не очень гладко — токсикоз не отпускал до месяца шестого. И тот факт, что Машу не тошнило совершенно, ее радовал и удивлял одновременно. Не по заставлял ослабить бдительность.
Дима же вызвался по утрам и вечерам сменять Настю, чтобы девушка не делала круг по дороге на свою работу. Еще он взял за привычку баловать Золотцеву разными вкусностями, типа свежих соков и любимых куриных крылышек. Мари всерьез начала волноваться за уровень своего холестерина, но ее все успокаивали — то, чего так жаждет ее пузожитель, не может нанести вред его маме.
Но этот поход к врачу стал инициативой именно будущей матери. Ночью Мари проснулась от непонятного и странного ощущения где-то в глубине растущего животика. Положив на него ладонь, девушка прислушалась к себе. А потом замерла, ощутив легкое, даже какое-то осторожное движение. И почти сразу — толчок. Но не в ладонь, а куда-то в глубину, почти в позвоночник. На ее глаза против воли навернулись слезу — рыжая читала, что примерно на четвертом месяце ребенок начинает шевелиться, но это все равно стало для нее неожиданностью. Теперь она хотела, как можно скорее попасть к своему врачу, чтобы убедиться, всё ли в порядке с ее малышом.
С полом пока ничего понятно не было, да Мари и не стремилась узнать. Ей было абсолютно все равно, мальчик у нее родится, или девочка — она будет одинаково любить и сына, и дочь. Да что там будет — она уже любила свое дитя.
— И всё-таки, может мне тоже приехать? — голос Кати отвлек девушку от размышлений.
Маша хмыкнула:
— А Даньку ты с собой возьмешь? Нет уж, нечего мужику — пусть и маленькому — делать в женской консультации. И вообще — не нервничай ты так. я управлюсь за час — и тут же приеду к тебе. С вкусненьким.
Отключившись, Мари повернулась — и практически нос к носу столкнулась с Кузьминой. Сглотнув, девушка машинально запахнула полы своего уже зимнего пальто, пряча живот. Рыжая не знала, как долго Ира стояла за ее спиной, и как много успела услышать. И её это незнание очень сильно напрягало.
— Привет, — решила Маша всё же нарушить царящее молчание.
Будто очнувшись, Ира растянула губы в псевдо-приветливой улыбке.
— Здравствуй Машенька, — от этого приветствия рыжую передернуло, но Кузьмина, кажется, этого и не заметила, — А я тут слегка заплутала. Искала зал парней.
— Странно, ты ведь тут постоянно крутишься, — не смогла удержаться от шпильки бойкая на язык Мари, — Могла бы уже и выучить расположение залов.
— Да, в последнее время я слегка рассеянная, — брюнетка кивнула, продолжая улыбаться, — Мало сплю. Андрей не дает отдохнуть. Ну, ты-то должна это понимать.
Мари почувствовала, как сердце чуть сжалось от боли и легкого укола ревности, но тут же взяла себя в руки и пожала плечами:
— Откуда мне это может быть известно? Я ведь с твоим парнем по ночам не вижусь.