Ритмы улиц
Шрифт:
Настя вызвалась всегда и везде сопровождать Мари. Её работа позволяла каждое утро привозить беременную на работу, а по вечерам забирать её. Нередко свои дни Маша проводила у Насти дома. Там же крутилась и лучшая подруга, а по совместительству коллега Набоковой Оксана, для которой интересное положение Маши стало своеобразным приключением. И когда та, кажется, в сотый раз за день говорила, как ей неудобно, что она доставляет всем столько хлопот, Бо только отмахивалась:
— Да ну брось. Нам это не в тягость. Зато хоть узнаю, как это всё проходит у вас, беременных. Будем считать это своеобразной тренировкой. Рано или поздно нам с Настюхой тоже предстоит пройти твой путь.
— Голосую за поздно, — отозвалась Набокова, помешивая в кастрюле ароматный сырный суп.
— Я вот тоже, но Артем явно иного мнения придерживается, — хмыкнула Оксана, — Он явно вознамерился сделать мне дитя. Причем, в обход моего мнения и желания. Девчонки, клянусь — я своих месячных каждый раз жду, как маны небесной! А как придут — напиваюсь!
— А что? Так не хочется детей? — поинтересовалась Мари, отпивая из кружки зеленый чай с мятой.
— Хочется, но не сейчас, — хмыкнула Бо, — Я каждую неделю подумываю бросить этого наглеца, а он мне деток предлагает. Видимо, надеется, что это станет для меня своеобразным поводком. И типа никуда я больше от него не денусь. Но он меня плохо знает! — злобно хохотнула девушка, встряхивая свою густую светло-русую шевелюру.
Нередко в их посиделках принимал участие и молодой человек Насти. Александр на всю эту авантюру смотрел с явным недоверием. Особенно его возмущало, что парню — Андрею, то есть — совершенно не давали права выбора. Она помнил Данчука по съемкам клипа, и тот ему чисто по-человечески понравился. А сейчас срабатывала мужская солидарность.
— Как ты убедила его молчать? — спросила Мари в один из вечеров, проводив спину уходящего в спальню Саши взглядом.
Настя пожала плечами:
— Всё просто. Сказала, что если он меня любит — то не задаст мне ни единого вопроса и будет молчать. А Сашка меня всё же — несмотря на большое количество тараканов — любит.
— Иногда я вам завидую, — призналась Маша, — Вы так смотрите друг на друга. Будто готовы в любой момент броситься под пули, лишь бы защитить друг друга.
Набокова мягко улыбнулась:
— Может быть, так и есть. Надеюсь, нам не придется никогда проверять эту теорию на практике.
Вот так и проходили дни Маши. Она чуть поправилась — не слишком заметно, но это только пока. Приступов токсикоза больше не было, утренней тошноты тоже не наблюдалось. Присутствовала разве что легкая усталость, но Мари не обращала на это внимание, работая чуть ли не в три раза усерднее. У нее было в запасе всего полгода, прежде чем ей придется уйти в законный декрет — не слишком большой срок, чтобы скопить сумму, достаточную для содержания ребенка, хотя бы первое время. нет, у Золотцевой была отложена приличная сумма — девушка начинала копить на свою квартиру. Но теперь и об этом можно было забыть.
Вообще, столь внезапное прибавление семейства заставило Машу иначе взглянуть на многие вещи. Она очень сильно повзрослела за тот месяц, что прошел с того злополучного вечера. Стала более рассудительной, появилась какая-то твердость, и даже мудрость.
Вот только иногда ей становилось немного грустно. Когда машина Насти уже подъезжала к дому рыжей, та сидела и вспоминала, как Андрей игрался с маленьким сыном Димы. Эта картина заставила сердце Маши на секунду сжаться от острой боли и тоски. Потому что она понимала — у её ребенка такого никогда не будет.
А после голову неожиданно посетила мысль. Интересно, а каким отцом будет Андрей? Может быть, добрым и заботливым? Он так осторожно держал чужого ребенка в своих руках, что Маша задумалась — а как бы он держал своего? Любил бы его? Или, наоборот, отрицал бы сам факт его существования?
Но наваждение длилось недолго. Тряхнув головой, Мари отогнала эту мысль. Ей не суждено узнать это. Потому что она сама приняла решение — в её жизни, как и в жизни её ребенка, Данчуку не место.
Попрощавшись с Настей и договорившись о следующей встрече — им предстояло съездить на плановое УЗИ — Мари поднялась в свою квартиру. Покормив Грута впервые за месяц — и как живность еще не откинула лапки от такого «ухода»? — девушка включила чайник и заглянула в холодильник, прикидывая, что еще можно съесть. Аппетит ее рос с каждым днем все больше и больше, вызывая вполне справедливые опасения, что про ее интересное положение смогут узнать раньше времени. Хорошо еще, что Мари предпочитала не сковывающую движения одежду, и это могло сыграть на руку и выиграть еще месяц.
Как раз, когда девушка закончила сооружать трехэтажный бутерброд, в дверь позвонили. Недоумевая, кто мог решить навестить её в весьма поздний час, Мари вытерла руки о полотенце и поспешила в прихожую. Увидев в глазок, кто оказался вечерним гостем, девушка чуть удивленно выдохнула, но дверь всё же открыла.
— Отец? — недоверчиво, будто сомневаясь, спросила она.
Действительно — на пороге застыл её второй родитель. Выглядел Владимир — а именно так звали Машиного папу — как всегда, отлично. Идеально отглаженный костюм, подобранный в тон галстук, начищенные ботинки. Пальто отсутствовало, значит, мужчина явно передвигался не на автобусе.
— Мария, здравствуй, — поздоровался Владимир с дочерью.
Та привычно поморщилась — полное имя по-прежнему вызывало у нее чувство неприязни. Но отца на порог всё же впустила, прикрывая за ним дверь.
— Не ожидала тебя увидеть, — честно призналась рыжая, — Проходи на кухню.
Там Золотцева достала вторую кружку, решив, что родитель не станет отказываться от чая.
— Я…мне позвонила мама, — признался Владимир, присаживаясь за стол.
— Вот как, — ровно выдохнула девушка, ставя перед отцом полную кружку и придвигая сахарницу, — И? Ты приехал попытаться меня отговорить? Сразу предупреждаю — это бесполезно.
Ответ отца ее удивил:
— Я приехал сказать, что поддерживаю твое решение.
Мари потрясенно повернулась и увидела, как Владимир разглядывает свою дочь с самым серьезным выражением лица, на которое он только мог быть способен.
— То есть, тебя не беспокоит, что я гублю свою жизнь? или что твой внук будет расти без отца?
— Маш, ты всегда была самым серьезным ребенком из всех, кого я только видел. До сих пор помню, как в песочнице ты пыталась заставить всех ходить строем. И у тебя выходило. Ходили ведь.
Мари невольно улыбнулась этому воспоминанию. Да, она всегда была бойкой девчушкой, целеустремленной которая перла как танк, сметая все препятствия.
— Так что, — продолжил Владимир, — Если ты приняла именно такое решение — значит, так нужно.
— Ты только за этим приехал? — спросила Мари недоверчиво, — Чтобы обозначить свою позицию? Опустим, что она диаметрально противоположна мнению мамы.
— Нет, не только за этим, — покачал головой мужчина, — Я хочу тебе помочь.
— Мне не нужна помощь, — тут же отреагировала Маша.