Ритмы улиц
Шрифт:
— Очень приятно, — кивнул я, не отрывая взгляда от ребенка, — Так, и какой, говорите, была Маша в детстве.
— Слишком серьезной, а временами даже грубой, — отозвалась Евгения, мягко улыбаясь внучке, — Но развитой не по годам. Даже чересчур. До сих пор помню, как она в три года опозорила меня на весь магазин.
Маша нахмурилась:
— Не помню такого.
— Еще бы, — хмыкнула женщина, — Давай освежу тебе память. Стоим мы в очереди в магазине, я держу тебя на руках, сзади подходит какая-то старушка, просто Божий одуванчик. И она умиленно восклицает: «Какая девочка красавица! А как тебя зовут?», а ты спокойно поворачиваешься, смеряешь её взглядом и отвечаешь «Не твое дело!»
Не выдержав, я хохотнул, живо нарисовав в голове эту картину. Да уж, Золотцева умела удивить и поставить в тупик еще в таком юном возрасте. Нынешняя, взрослая Маша чуть порозовела и фыркнула:
— Да быть такого не может!
— Еще как может! — заспорила с ней мать, — Я еще такая «Машенька, нельзя так говорить!», а ты только фыркнула и отвернулась. Весь магазин был в шоке.
На это Мари ничего не ответила, а я, набравшись смелости, спросил у нее:
— Можно мне её взять?
Бросив на меня внимательный взгляд, девушка будто прикидывала в уме — справлюсь ли, но после кивнула и осторожно протянула мне сверток с удивительно тихим ребенком. Объяснив, как правильно держать руки, обе — мама и бабушка — отдали мне наше общее на троих сокровище. А я, наконец, получил возможность познакомиться со своей дочерью.
Она была удивительной — другого слова я просто подобрать не мог. Я находил в ней черты Мари — те же глаза, и подбородок, но то же время безошибочно видел и себя. Волосики, например, точно были мои — светлые и чуть вьющиеся. Нос, кстати, тоже был уменьшенной копией моего. Но больше всего меня пленили ее синие глаза-блюдца, которые всё также внимательно смотрели на меня. А после, моргнув пару раз, малышка просто уснула, согретая теплом моего тела.
Я же, сумев побороть магию ее глаз, продолжил изучать крохотного человечка. Мои пальцы чуть поглаживали ее, касаясь то щек, то губ, но крохотного носика. А когда дошел до головы и погладил короткие еще волосики, то замер — палец наткнулся на что-то мягкое и пульсирующее. Так, Данчук, отставить панику. Всё в порядке.
— Маш, — стараясь особо не кричать, чтобы не разбудить ребенка, — позвал я девушку, — Тут это…дырка какая-то.
— Где? — нахмурилась Мари, глядя на дочь, но явно не находя в ней ничего странного.
— Ну, вот тут, в голове, — показал я пальцем.
Девушка переглянулась с мамой и, обменявшись понимающими взглядами, они обе обернулись ко мне. Маша при этом смотрела на меня так, словно в очередной раз убедилась в скудности моего мозга.
— Данчук, это у тебя в голове дырка, — сообщила она мне, — Причем, огромная. А у малышки — родничок. Он затянется только к году.
— Но это безопасно? — на всякий случай уточнил я, чувствуя себя идиотом.
— Еще как, — заверила меня Золотцева, — У всех детей такие есть. И наша дочь не исключение.
Мне понравилось, как она сказала «наша». Словно не просто смирилась с тем, что я никуда не денусь, но и приняла сам факт наличия меня в её жизни.
— Ладно, моя хорошая, — поднялась на ноги Евгения, — Тебе нужно отдохнуть, так что я поеду. Андрей, — бросила она взгляд в мою сторону, — Проводи меня.
Тупым я не был, поэтому сразу понял, что меня так ненавязчиво вызывают на разговор. Ладно, это мы переживем. Осторожно передав спящую дочь Мари, я пошел вслед за женщиной, кивнув настороженной девушке и взглядом давая понять, что всё в порядке.
Стоило нам оказаться за дверью, как вся напускная вежливость слетела с матери Мари. Она окинула меня поистине ледяным взглядом и процедила практически сквозь зубы:
— Надеюсь, ты не ждешь, что я кинусь обнимать тебя с криками «Сынок»?
— Эм… — как-то растерянно протянул я, по привычке взлохмачивая свою шевелюру, — Честно говоря, нет, не жду. Вы не бросились на меня с топором — это уже достижение для меня.
— Поверь — я все еще размышляю на эту тему, — мрачно заметила Евгения, — Ты мне не нравишься. Как бы ты сейчас не пытался исправиться и приластиться к моей дочери, для меня ты лишь мальчишка, который сделал ей ребенка и слинял.
Вот тут я уже не стал сдерживаться:
— Эй! Вообще-то я никуда не убегал! Не моя вина, что Мари скрыла от меня факт своей беременности!
— Конечно, прикрывайся этим. Прячься за спиной девушки, это же проще, чем признать, что ты просто пытался усидеть на двух стульях. Спал с моей дочерью — но и подругу свою не бросал. Да, я в курсе вашей истории.
— Слушайте, — я правда пытался быть вежливым с матерью моей любимой, но выходило, честно говоря, паршиво, — Я не спорю, что поступил хреново. Но в том, что Маша скрыла от меня ребенка — как и в том, что она запретила мне бросать Иру — есть и ваша вина.
— И в чем же я виновата? — хмыкнула Евгения, — Меня даже не было рядом, когда всё это произошло.
— Вам и не нужно было. Вы все сделали еще в далеком детстве, когда разошлись со своим мужем. Я не спорю — вашей вины в этом нет, но не удивлюсь, если разок-другой вы позволяли себе крепкое словцо в адрес некогда любимого мужчины. А Мари всё слышала. Вы сами сказали — она была смышленым ребенком. Который сделал свои выводы и следовал собственным суждениям. Думаю, свою лепту внес и тот факт, что вы так и не вышли снова замуж. Маша боится мужчин, и едва замаячило чем-то серьезным у нас — она тут же дала деру. Потому что испугалась того, что с ней может произойти то же самое. Ей сделают больно, и она останется одна. Вот только я — не ее отец. У меня другое воспитание и восприятие мира. Нравится вам это или нет — но я люблю вашу дочь, и уходить никуда не собираюсь.
Выпалив всё это чуть ли не на одном дыхании, я громко выдохнул, чувствуя, как слова окутывают эту пропитанную неверием женщину. Интересно, поможет? Ну хотя бы чуть-чуть. О многом я не прошу — на всё нужно время.
Окинув меня еще одним долгим взглядом, от которого мне стало слегка неуютно, Евгения сказала лишь короткое:
— Посмотрим.
После чего развернулась и, не прощаясь, пошла в сторону выхода. Черт, ну вылитая дочь. Или наоборот — дочь вся в мать. Так, надеюсь, до такого не дойдет. Отпугивать женихов дочери — моя работа, а не Мари. Нечего ей мои обязанности хапать.
Я уже хотел было вернуться в палату к своим девчонкам, как мой телефон решил снова подать признаки жизни. Звонила уже моя мама, которой я, как и многим другим друзьям и родственникам, отправил сообщение, что Маша рожает.
— Да, мам, привет, — улыбнулся я в трубку.
— Андрюша, миленький, привет, — послышалось веселое, — А мы с папой чуть-чуть задержимся.
— Да можете не торопиться, — хмыкнул я, — Всё уже позади. Но чисто из любопытства — где вы застряли?
— Не поверишь — не могли долгое время найти больницу! — я прямо представил, как моя мама всплескивает руками, недоумевая, как такое вообще могло случиться, — Мы с отцом блудили-блудили, и вот…