Ритуал. Эпизод первый
Шрифт:
— Да, но…
— Сама в халате, не накрашенная, — продолжил я безжалостно. — Из дома сегодня не выходила. Еду не варила — я был на кухне. Апатия — обычное дело после смерти мужа. На прикроватной тумбочке в спальне пакет документов по кредиту, на эту квартиру, кстати. Еще не выплатили больше половины суммы. Приступ жалости к себе, горе по убитому мужу. Если покопаться в финансах семьи, выяснится, что Георгий был единственным кормильцем, сбережений особых не имел. После его смерти жить семье стало не на что. Равно, как и за квартиру платить нечем. Все сходится.
— Ты серьезно?
— Я тебе говорю не что тут случилось, а то, сколько трудов положил тот, кто это сделал, чтобы оно так выглядело. Кто-то очень серьезно поработал над этим, Ноб. Очень серьезно. Так, чтобы каждая деталь в отдельности указывала на самоубийство, а в совокупности они давали неопровержимые доказательства добровольного ухода из жизни.
— Понял, — качнул головой гном. Но в глазах понимания не было. — А с чего ты такой вывод сделал? Если все так, как ты говоришь, если факты на это указывают?
— Слишком явно. Образцово. Всё находится ровно в тех местах, куда посмотрит любой нормальный следователь. Словно крича: «Посмотри сюда!» Тот, кто это сделал, знал, куда будут смотреть.
— Но ты догадался? — Ноб все еще не мог понять, к чему я веду.
— Домовой.
— Чего?
— Смерть наступила когда? — я притронулся к руке женщины. — Минут двадцать, около того. Не остыла еще полностью. То есть примерно в то же время, когда Кляйн попробовал проникнуть в квартиру, используя свои способности, и не сумел этого сделать. Домовой сказал, что его могла не пустить магия. Или наговор, который сделала хозяйка квартиры. Ты, Ноб, веришь в то, что решившая убить себя и своих детей женщина так основательно подойдет к делу? Поставит наговор?
— Да бред! — уловил суть здоровяк.
— Именно. А значит, Кляйна не пустила магия. Какое-то запирающее заклинание, простенькое, которое самостоятельно развеется через полчаса и не оставит никаких следов.
— «Шатер тишины», например.
— Да, подходящее. Или «барьер» — он дешевле и найти его проще. Даже магом не надо быть, можно купить его уже в активированном гномьем артефакте.
— То есть кто-то подстраховался со всех сторон, — медленно проговорил гном. — Даже Младших учел. Чтобы в момент, когда убийца будет работать над инсценировкой, никто ему не помешал.
— Верно.
— Только один вопрос, Антон. Нахрена? Кому нужно было убивать вдову муниципального служащего?
Я кивнул. Сам думал об этом с начала дня. Не о вдове, в смысле, а о жертве вчерашнего убийства — Георгии Линькове. И никак не мог уложить его кандидатуру в преступление. Ответа так и не придумал. Мужчина мог родиться под какой-то специальной звездой — вроде, для магического ритуала это имело значение. Мог быть замешан в махинациях в муниципалитете и его убили, замаскировав это ритуалом. Мог оказаться не в том месте не в то время — так тоже бывает, но именно в эту версию я не верил нисколько.
Но до этой вот инсценировки ответа и не могло быть. Зато теперь он появился. Женщину могли убить только в одном случае — она могла что-то знать. Может, даже не осознанно, но сболтнуть что-то, что вывело
Глава 8
Было видно, что Шар’Амалайя испытывает противоречивые эмоции. С одной стороны, она была зла на то, что к убийству Линькова прибавилась еще и смерть его супруги с детьми, с другой же выражала сдержанную, хорошо замаскированную радость от того, что расследование сдвинулось с мертвой точки. Не потому, что была эльфом, а им, дескать, человеком больше, человеком меньше — все одно. Просто она, пусть и не являлась настоящим следователем, понимала, что чем больше преступлений совершит наш убийца, тем больше шансов на его ошибку, благодаря которой мы его и возьмем.
Сегодня же, говоря языком моего дворового детства, он подставился просто невероятно. Убив семью с детьми, он показал, что Линьков был не случайной жертвой, тем самым обозначив для нас направление, в котором нужно рыть дальше.
— А у нас ничего, — коротко отчиталась эльфка. — Ни на легальном рынке, ни на черном, никто не покупал нужных для Бренна или Торуса ингредиентов. Либо убийца сделал это так, что мы не смогли найти следов, либо привез все необходимое с собой. Как у вас с гастролерами?
Ноб бросил на меня короткий взгляд, желая получить подтверждение тому, что я собирался сдержать данное ему обещание. Я ответил кивком, который со стороны выглядел, как «да, говори ты», и он приступил к докладу.
— Когда мы закончили на убийстве вдовы, успели только встретиться с орком, который психолог. Антон считает, что доктор — пустышка. Задержался он в городе, чтобы навестить дальних родственников, а у них не остановился потому что с некоторыми у него не очень простые отношения. Завтра уже улетает домой — у нас нет оснований его задерживать.
— Это не он, — подтвердил я. — Все, что он нам говорил — правда. Я умею задавать вопросы так, что на них можно ответить только однозначно, но он ни разу не соврал.
— Или он очень хороший ментат, — не усомнился, а лишь обозначил данный факт Годрох.
— И психолог, — согласился я. — Нет, Годро, он даже в мелочах не юлил. И, кстати, натолкнул на любопытную мысль, когда узнал о деталях расследования…
Амалайя удивленно, даже с недоверием посмотрела на меня.
— Ты что, обсуждал с ним дело Секции? Антон, это непрофессионально!
— И попадает под множество параграфов закона об оперативно-розыскной деятельности, — не преминул ввернуть орк. Опять же, не язвительно, а лишь констатируя.
— Ну там… получилось так, — я едва справился, чтобы не показать смущение, которое испытывал.
С точки зрения профессионализма это был провал, конечно. Немного извиняло меня то, что после убийства семьи Линькова я был в некоторой прострации. Пока проводили осмотр, пока работали криминалисты, пока шел опрос соседей, я еще вполне успешно отгораживался от того факта, что неподалеку в своих кроватях лежат тела двух маленьких детей, которых хладнокровно убили только для того, чтобы замести следы другого преступления.