Ривер
Шрифт:
Из носа Рева хлынула кровь, но, как и в случае с Ривером, нос тут же исцелился и даже кровь исчезла.
Они катались по земле и наносили друг другу удары, делая это физически и не используя свою особую силу. Какими бы новыми силами их не наделили, не было ничего более удовлетворяющего, чем старая добрая потасовка между братьями.
Сквозь удары плоти о плоть, рычания и проклятия Ривер услышал крики Гэтель. Слышал звук, с каким крылья отделились от тела.
А затем будто опустили занавес. Ревенант исчез. Падшие ангелы исчезли.
Ривер покачал головой и очистился от крови, грязи и ран, которые получил.
– Будь я проклят, - пробормотал Метатрон, смотря на окровавленные крылья, лежащие на земле, чьи потускневшие перья развевались на горячем ветре.
– Что случилось?
– Харвестер до этого додумалась.
– Михаил убрал косы.
– Рождение Люцифера зависело целиком и полностью от его носителя. Для того чтобы он переродился с ещё большими силами, чем раньше, его сосудом должна была стать кто-то чистая и непорочная, но потерявшая благодать.
– Все уставились на него пустыми глазами.
– Потерявшая благодать, - объяснил Михаил.
– Но не павшая с Небес.
Конечно же! Ривер хлопнул себя по голове.
– Гэтель не была падшей, так что оставалась чистой и святой, несмотря на свои действия.
Михаил кивнул.
– Харвестер поняла, что если мы официально изгоним Гэтель с Небес, она перестанет быть идеальным сосудом, готовым дать рождение уже взрослому Люциферу.
– Умно, - заметил Метатрон.
– Она по-прежнему беременна Люцифером, но у того уже нет тех сил. У нас всё ещё есть время его убить, но даже если не удастся, его рождение не вызовет каталитических разрушений.
Ривер улыбнулся.
– Похоже, Харвестер остановила войну и спасла Небеса. Неплохо для ангела, которого вы хотели сгноить в тюрьме Сатаны.
Этими словами он заслужил несколько хмурых взглядом и оскорблений, которые проигнорировал. Тот факт, что он был более могущественным, чем любой из них, кроме Метатрона, заставлял его чувствовать себя чрезвычайно великодушным.
Михаил, которого Ривер всегда считал ублюдком, подошел и протянул ему руку. Поколебавшись, Ривер её принял, но архангел, как только сцепились их руки, наклонился.
– Я строго судил тебя. И заслужено, - добавил он. Ну, конечно.
– Но ты доказал свою преданность поступками. Вы с Харвестер стоите друг друга.
– Он понизил голос.
– Тебе нужно поторопиться.
Дыхание застряло в горле Ривера. Харвестер была с Рафаэлем. Прямо сейчас. Было ли уже поздно?
С колотящемся сердцем Ривер расправил крылья.
– Я откланиваюсь. Пришлите позже мне свои благодарности за поимку Гэтель и помощь в завершении войны.
– Ты её начал, самовлюблённый засранец!
– крикнул Уриэль.
– Верно. Педик.
– Ривер пожал плечами.
– В последнее время ты меня никогда не благодарил. Я приму позже твои извинения.
Он покинул их с раскрытыми
Глава 34
Харвестер в очередной раз вошла в дом Рафаэля, расположенный в горах, простирающихся за внешними границами Небес.
Новоприбывшие всегда удивлялись, что Небеса не состояли из облаков и золотых ворот. Они напоминали Землю. Только на Небесах было чище. И не было кусачих насекомых, ядовитых пресмыкающихся и вызывающей аллергию пыльцы.
И даже в снегах или пустыне, здесь не было дико холодно или жарко.
Рафаэль ждал её в спальне.
В желудке всё сжалось, когда она вошла туда.
– Взгляни на себя, - произнёс Рафаэль.
– Сколько на тебе слоёв одежды?
Около миллиона. Харвестер подготовилась: поплакала, приняла душ, снова поплакала.
Одевание оказалось главным испытанием, но Харвестер нужно признаться, что она улыбнулась, надевая уродливые розовые трусики и бюстгальтер, которые ей купил Ривер.
Это было молчаливое неповиновение, но Харвестер нравилось, что Рафаэлю придётся снимать кое-что, что принадлежало Риверу.
За всем этим последовали леггинсы и топ, штаны и халат. Но из-за того, как Рафаэль раздевал её глазами, Харвестер пожалела, что не надела доспехи. И пояс верности.
Отрывающий член пояс верности, который была вынуждена носить Лимос, когда была обручена с Сатаной, сейчас был бы очень к месту.
А вот Рафаэль был одет лишь в домашние шёлковые брюки алого цвета, и у Харвестер было предположение, что под ними он был без белья.
– Давай просто это сделаем, - процедила она.
– Такая голодная.
– Рафаэль улыбнулся, вот только улыбка не оказалась милой.
– А я уже было подумал, что ты насытилась своей активностью с Ривером.
– Он двинулся к ней, хищная походка не скрывала намерений.
– Теперь всё закончено. Если он зашёл дальше поцелуев, я его уничтожу.
Харвестер зашипела.
– Я пришла, потому что у нас сделка, и всё это ради Лимос. Но если ты хоть пальцем тронешь Ривера, знай, что остаток моей жизни тебе придётся брать меня силой.
Рафаэль обнял её за талию и притянул к себе.
– О, мне так не кажется.
– Он потёрся носом о её ухо, и Харвестер понадобилась вся сила, чтобы не напрячься.
– Однажды побыв со мной, ты будешь умолять меня взять тебя в свою постель.
Что. За. Придурок.
– У меня поясница дрожит от нетерпения.
Проведя языком по раковине её уха, Рафаэль подтолкнул Харвестер к огромной кровати в центре комнаты. С каждым шагом сердце Харвестер опускалось всё ниже, внутренности завязывались в узел, а тело омывало мрачное, безрадостное чувство.