Робеспьер
Шрифт:
Одной из главных фигур иностранного ажиотажа был неуловимый авантюрист, шпион и делец барон де Батц, человек замечательный в своем роде. Самозванный дворянин, владелец огромного состояния, созданного спекуляцией, Батц верно и преданно служил делу роялизма. Он несколько раз эмигрировал, сражался в армии врагов, а затем с невероятной дерзостью вновь появлялся во Франции. Он сумел вкрасться в доверие к жирондистскому правительству, пытался спасти короля на пути последнего к эшафоту, организовывал заговоры с целью освобождения королевы и главарей Жиронды. Батц состоял в близких отношениях со многими иностранными банкирами и депутатами Конвента. С ним часто обедал Дантон. Его загородный дом в Шарроне был своеобразным организационным центром. Им были подкуплены некоторые чиновники полиции, которые оказывали ему тайное покровительство и вовремя предупреждали об опасности. С именем Батца было тесно связано одно из наиболее громких мошенничеств того времени — пресловутое дело Ост-Индской компании.
Однажды рано утром сон Робеспьера был нарушен каким-то шумом. Оказалось, что пришел депутат Конвента Шабо и просит немедленно его принять. Максимилиан быстро оделся и вышел навстречу Шабо. Тот был страшно взволнован. Лицо его дергалось, руки дрожали.
— Я тебя разбудил, но сделал это ради спасения отечества: у меня в руках нити ужасного заговора.
— Значит, нужно непременно раскрыть его.
— Для этого я должен продолжать видеться с заговорщиками, так как они приняли меня в свою среду и предложили мне часть выгод от их разбойничьего замысла. Назначено собрание; могу устроить так, что их захватят на месте выступления.
— Тебе нельзя колебаться. А доказательства?
— Вот они.
И он показал пачку ассигнаций, которую держал в руке.
— Это мне дали для подкупа одного из членов Горы, со стороны которого заговорщики опасаются противодействия. Я это поручение принял, но с той целью, чтобы проникнуть глубже в тайну заговора, и с намерением донести на изменников.
— Так отправляйся поскорее в Комитет общественной безопасности.
— Да, но я не хочу, чтобы из моего присутствия в среде заговорщиков вывели заключение, будто я сам заговорщик. Я желаю гарантий. Я готов умереть за отечество, но не в роли преступника.
— Комитет общественной безопасности примет необходимые меры для раскрытия заговора. Гарантией тебе будут служить твои намерения и данные тобою указания.
Шабо ушел, заявив, что отправится со своим донесением в Комитет общественной безопасности, что в действительности и проделал. Его донос поддержал депутат Базир.
В своем заявлении Шабо указал на существование широкого заговора, во главе которого находился Батц. Цель заговора состояла в удушении республики. Заговор имел, согласно доносу, две ветви. Одна из них — финансовая — включала депутатов, известных своей политической умеренностью: Делоне, Жюльена из Тулузы и других; эта ветвь заговора, в которую поставили целью втянуть и его, Шабо, сгруппировалась вокруг мошеннического дела Ост-Индской компании. Другая часть заговорщиков, во главе с Эбером, была якобы подкуплена Батцем с целью обесславить тех депутатов из числа умеренных, которые не согласились на подкуп: эбертисты должны были громить их репутации и содействовать их падению. В совокупности вся операция должна была привести к финансовому хаосу в стране и к политическому крушению Конвента и правительства. Он сам, Шабо, принимал участие в финансовом заговоре якобы из тех соображений, чтобы его затем выдать и спасти республику.
Базир подтвердил ту часть доноса Шабо, которая касалась дела Ост-Индской компании. Своим доносом он частично скомпрометировал Дантона, указывая, что заговорщики рассчитывали на его содействие. Однако Базир ни слова не сказал об участии в заговоре Эбера и его сторонников.
Члены Комитетов не сомневались, что в рассказах доносчиков содержалась значительная доля истины. Если все, что касалось эбертистов, можно было отнести за счет ненависти к ним Шабо, который хотел им отомстить за их постоянные нападки, то дело о финансовом заговоре, связанное с Ост-Индской компанией, казалось довольно правдоподобным и вполне подтверждалось теми материалами, которые имели Комитеты в своем распоряжении. Вот как выглядело это дело в свете доноса Шабо и того, что было известно ко времени этого доноса. Как-то раз за обедом на даче у Батца собралась теплая компания. В числе присутствующих были депутаты Жюльен, Шабо, Базир и Делоне. Обсуждался вопрос о легкой и быстрой наживе. Делоне пришло в голову весьма простое средство.
— Надо, — сказал он, — заставить понизиться все ценные бумаги финансовых компаний и, воспользовавшись этим, скупить их, а затем вызвать повышение и восстановить таким образом их первоначальную ценность.
— Но, — возражал Базир, — надо же иметь средства для их покупки!
— Нет ничего проще: поставщик армии аббат д’Эспаньяк просит четыре миллиона; если нам удастся через законные каналы обеспечить их получение, то д’Эспаньяк позволит воспользоваться ими на некоторое время...
План тут же, на месте, получил организационное оформление. Жюльен распределил роли: Делоне должен был выступить в Конвенте и добиться падения курса бумаг, сам Жюльен взялся запугать администраторов и банкиров с целью поддержки компании, остальным надлежало молчать и всеми доступными средствами содействовать общим целям; прибыль было решено разделить поровну между всеми участниками предприятия.
Сначала все пошло как по маслу. Аббат д’Эспаньяк получил просимые деньги, а дельцы занялись работой по понижению ценностей финансовых компаний. Понизить бумаги казалось делом очень легким. Компании, особенно Ост-Индская, допускали крупные злоупотребления, вследствие чего имели много врагов среди членов Конвента; в числе таких врагов находился и Фабр д’Эглантин. Зная это и улучив подходящий момент, Делоне с трибуны Конвента учинил разгром Ост-Индской компании, подробно изложив все ее грехи, и в заключение предложил упразднить все предприятия подобного рода, под какими бы ярлыками они ни значились. В проекте предложенного им декрета были изложены детали ликвидации обязательств компаний, причем — в этом состояла главная цель заговорщиков — ликвидация поручалась самим компаниям.
Это последнее предложение до крайности удивило Фабра, который не был в курсе существа интриги; зачем оставлять ликвидацию в руках компаний, что намного увеличило бы злоупотребления и продлило бы существование разоблаченных организаций? Выступив тотчас же вслед за Делоне, Фабр высказался в духе этих соображений, потребовав, чтобы ликвидация была проведена немедленно и не компаниями, а правительством, причем чтобы прежде всего были опечатаны все бумаги администрации компаний.
Фабра поддержал Робеспьер, и после его выступления был принят декрет, для окончательной редакции которого выделили специальную комиссию. Легко представить себе, какой удар планам заговорщиков наносил столь неожиданный оборот дела. Делоне, выступая со своим проектом, рассчитывал скупить по низким ценам акции Ост-Индской компании, а затем, предоставив ей ликвидировать свои дела, найти способ поднять курс бумаг и с выгодой перепродать их. Теперь же оказывалось, что компании просто хотят упразднить!
В первый момент ажиотеры были совершенно подавлены. Они проклинали свою неосторожность, состоявшую в том, что Фабр не был своевременно втянут в дело. Впрочем, учитывая репутацию Фабра, они сочли в конце концов, что еще не все потеряно, что ошибку можно исправить, тем более что в состав комиссии по редактированию ликвидационного декрета наряду с Фабром вошли Делоне и Шабо. Теперь план их принял новый вид. Они решили подкупить Фабра и, заручившись его согласием, подделать декрет для обнародования его не в том виде, в каком он был вотирован Конвентом, а в том, в каком он более подходил для их целей.