Робинзон по пятницам

Монастырская Анастасия Анатольевна

— Пока меня нет, шум и уляжется.

— А вы кем работаете? — подал голос круглый Кактус.

— Фильм "Леон" видели?

Опять помолчали. Тишину нарушал только скрип стульев.

— А что за имя такое — Кактус? — вдруг заинтересовалась Даздраперма. — Аббревиатура?

— Если бы, — неохотно ответил толстяк. — Тогда в этом была бы доля юмора. Просто мои родители всю жизнь разводили какутсы. Вот и нарекли первенца.

— Сочувствую! — бросил Эрос.

— Лучше посочувствуйте моей сестре. Ее они назвали Сукулентой. И до сих

пор искреннее удивляются, почему она засиделась в девках.

В комнату вошел сияющий, как царский рубль, Иван Пургин, с пачкой подписанных контрактов. Мой я подмахнула не глядя за пять минут до общей встречи.

— Ну что познакомились? Оценили качества своих соперников? — еще немного, и из него закапал бы сахарный сироп, настолько продюсер был слащавым и добродушным.

— Познакомились. Оценили, — вялый тон будущих героев сомнений не оставлял: все начали жалеть себя за то, что ввязались в подобную авантюру. — Вы нас по именам отбирали или по профессиям?

— И по именам, и по профессиям. Зритель хочет перчика, он его получит. Никому не интересно наблюдать за склоками Оли, Тани или Васи. Эти склоки происходят каждый день в любой из квартир. А вот попробовать скрестить валютную проститутку, свободного снайпера, патологоанатома, дрессировщика анаконд, серийного убийцы — вот это будет интересно.

— А кто из нас убийца? — прохрипела Фуй Си Хунь.

— А кто патологоанатом?

— А что такое таксидермист?

Пургин вновь ослепительно улыбнулся:

— Это и многое другое вам и предстоит узнать в ходе проекта. А теперь пришла пора узнать, собственно, куда именно вы отправитесь. Ну как, интересно?

— Еще бы! — пробурчал Кактус. — В такой компании хоть на край света.

— На край света не надо! Мы с вами отправимся чуть поближе, — он эффектно взмахнул рукой, — Мы едем в Каракумы!

— Куда? — более мрачных лиц, чем у моих будущих попутчиков, я еще не видела.

— В Каракумы!

— А это где? — задумчиво спросила Фуй Си Хунь.

— Давайте без рифм, — взмолилась Офелия. — И так тошно.

— Господин продюсер! Можно вопрос? — пальцы свободного спонсора выбивали на коленке, обтянутой джинсой, угрожающе-замысловатый мотив. — Что мы забыли в Каракумах?

— Свой приз! — жизнерадостно ответил Пургин. Держался он, конечно, великолепно, несмотря на то, что группа героев была готова прямо здесь и сейчас устроить ему суд Линча. — Это единственное место на земле, где еще не было реалити-шоу.

— Единственное? — усомнился кто-то из нас. — Антарктида не в счет?

— Увы. Права уже купили. Летом там стартует новый проект: "Холод".

— Амазонка?

— Проект "Пища анаконды".

— Китай?

— Проект "Делай как мы, делай с нами, делай лучше нас".

— Мексика?

— Проект "Кецалькоатль и враг его Тескатлипока".

— Египет?

— Спохватились! Уже отсняты первые программы "Жизнь в пирамиде".

— Неужели ничего не осталось?

— Только Каракумы.

Возбужденная Дазраперма наклонилась ко мне:

— Ой! Я когда нервничаю, всегда хочу есть. А сейчас я очень нервничаю! Хотите конфетку?

И она сунула мне в руки шоколадную конфету. Я автоматически развернула ее и засунула в рот. Столь же рефлекторно разгладила фантик: на золотистой бумажке был изображен печальный верблюд, который шел по направлению к кривой надписи: "Каракумы". Очень символично!

— Ну и что вы скажете? — мы с Пургиным сидели в телевизионном кафе. Он пил коньяк. Я — кофе. Остальные участники этого безумного проекта разошлись. Причем особой радости у будущих героев я почему-то не заметила.

— Лучше вы мне скажите, зачем устроили балаган?

— Ага! Вот и первые оценки. По-моему, наше шоу станет лучшим в сезоне.

— Оно провалится, помяните мое слов.

— Вы ничего не понимаете в телевидении.

— Зато вы ничего не понимаете в людях. Они либо сбегут, либо поубивают друг друга. За мои, между прочим, деньги.

— Стефания, не нужно мелочиться. Лучше подумайте, что вскоре вы будете бороться за место под солнцем в Каракумах.

— Там столько солнца, что места хватит всем.

— Вы, может, даже знаете, где находятся Каракумы.

Я прикрыла глаза и процитировала большую советскую энциклопедию:

— Песчаная пустыня в Средней Азии. Около 350 тысяч квадратных километров. По рельефу Каракумы делятся на Заунгузские Каракумы (плато) на Юго-Востоке, и Центральные (или Низменные), отделенные от первых впадиной Унгуз. Пески преимущественно закрепленные грядовые, частично бугристые; высота песчаных гряд от 3–5 метров до 30 метров в Юго-Восточных и Центральных Каракумах, и до 40–60 метров в Заунгузских Каракумах. Преобладает редкая травянистая растительность с зарослями кустарников, в основном это саксаул и песчаная акация. Каракумы используются как круглогодичное пастбище.

Ну и за каким бесом вы нас решили отправить на один из трехсот пятидесяти квадратных километров?

Пургин отдал должное моим познаниям: поаплодировал и заказал еще коньяку. Выпил и только потом ответил:

— Там цены ниже. И потом вы все едете работать над собой, а не отдыхать.

— Прекрасно! А о себе-то вы подумали?

Он удивленно признался:

— Нет.

— Ну, так подумайте, каково там будет вам и всей съемочной группе?

— Они тоже едут работать.

— Хорошо, все вместе будем работать над собой. Перспективы воодушевляющие. — Я открыла сумку и стала искать сигареты. Они как назло оказались на самом дне. По очереди выложила на стол: косметичку, кошелек, телефон, любовный роман, из которого выпали фотографии Трохименкоа и Сергейченко, ключи, блокнот и, наконец, добралась до сигарет. Только закурив, я сообразила: что-то не так. Бледный Пургин смотрел на фотографию Сергейченко так, словно увидел призрак.